Несмотря на требование держать руки на виду, из трубы первым делом показались ботинки и обтянутая штанами задница.

— Только не надо стрельбы! — сказал Петрович. — Я заранее сдаюсь такой прекрасной даме!

— Что ты здесь делаешь? — поразился я.

— Изучаю матчасть, — ответил он, вытирая об куртку испачканные ржавчиной руки.

— И как ты сюда добрался? — никакой «блендочки» у Петровича не было, обычный светодиодный фонарик.

— Так сверху спустился. Над нами насосный зал дамбы. Я в прошлый раз заметил кое-что интересное. Вот и решил проверить.

— Проникновение со взломом, — нейтральным тоном намекнула Лайса.

— А на чью территорию я проник, мадам, не подскажете? Чьей собственности нанесен ущерб? Кто предъявит претензии? А то я все архивы перерыл — не нашел этого имущества в кадастре. И владельца не нашел. А мне ну очень любопытно, по чьему ведомству это числится. И почему делает то, что оно делает.

— А что оно делает? — заинтересовался я.

— Потом поболтаете, — оборвала нас Лайса, — времени нет. Вы… как вас там…

— Сергей Петрович или просто Петрович, — с готовностью представился он.

— Возвращайтесь туда, откуда вылезли и покиньте помещение. Оно не зря заперто. Было. А я сделаю вид, что вас не видела. Но только потому, что есть более срочные задачи.

— Опять ребенок пропал?

— Откуда вы знаете? — насторожилась Лайса.

— А чего ради вы бы еще потащились… Знаете, если нормально поговорить со здешними детьми, то многое выглядит совсем иначе… А можно я с вами?

— Нельзя, — отрезала полисвумен.

— Как скажете, мадам. Удаляюсь… — и он, вздохнув, полез обратно в трубу.

— Не забудьте закрыть за собой насосную! — прокричала Лайса вслед его удаляющемуся заду.

Петрович не ответил.

— Не доверяю я ему, — сказала полисвумен.