Все уставились на Пантелея, продекламировавшего несколько катренов Нострадамуса, но тот, как ни в чем ни бывало, потянулся в кресле и с удовольствием хрустнул суставами. После секундной паузы Сифферт продолжил:

— Думаю, что выбора у вас нет. Сожалею. Да. К тому же мы не считаем себя вправе, да и возможностей таких нет, вмешиваться в ваши планетарные дела, которые, похоже, имеют намного более широкое звучание. Кроме того, без решения более глобальных и серьезных дел, воздействие на Землю не может быть эффективным… Если вообще возможно. Ладно, Алексей Иванович, давайте отбросим политику и возможные концы света и поговорим о наших с вами делах.

— Ничего себе «отбросим»! — с трудом проговорил Алексей, на которого речь Сухова произвела шокирующее впечатление.

— Это лишь наши, то есть мои предположения. Ничего больше я вам сказать не могу. Это прогноз. А прогнозы, знаете, как у вас говорят — бабушка надвое сказала…

— Хорошо, вернемся к нашим проблемам, — пересилив себя, согласился Ненароков. — Знаете, что меня смущает, Евгений Петрович? То, что, сейчас нет поставленных задач, а те, что были, как-то неожиданно были решены… Решены так, что получается, что ни мы, сабспейсеры, ни силариане, ни эти апостолы могли не вмешиваться в разворачивающиеся события. Вы завершили эксперимент и «уволили» коллекционеров, — Алексей помолчал. — Еще Порфирий Емельянович, царствие ему небесное, почему-то вспомнился и несчастная бабка на площади Индиры Ганди.

— Кто-кто? — сразу не понял Сифферт и заглянул в глаза Ненарокову. — А-а-а, понял! Коронт-оператор?

Алексей кивнул головой. Далим развел руками.

— Ну-у-у, Алексей Иванович, как говорится, «Нервы свои завяжи в узду, придя на работу, не ахай. Выполнил план — посылай всех…» ну и так далее. Нервы, нервы и еще раз нервы! Беречь себя надо, Алексей Иванович, спать, опять же, пораньше ложиться. Жалко Оператора, достойный был че… коронт. Но что поделаешь… Не расстраивайтесь, он был воин и погиб, как воин. Другой смерти он для себя и не мыслил. Правда, Алексей Иванович. А что за бабка?

— Да ладно, это так… К делу не имеет отношения.

От Сухова-Сифферта, который всего несколько минут назад говорил такие жестокие вещи, вдруг пахнуло теплом, добротой и сочувствием, и Леша интуитивно, на рефлекторно-подсознательном уровне понял, что перед ним совсем не враг, а друг. Это выглядело невозможно, невероятно, но…

— Да что там… я вот человека убил, хоть он и был уже зомби… там, в лесу на Зее, когда мы с Лу из подземелья выбрались.

Ненароков почувствовал острую необходимость высказаться, рассказать этому почти незнакомому человеку, или кто он там, все те переживания, которые ему довелось испытать за последний месяц. И он заговорил. Сначала немного путано и часто сбиваясь, но постепенно успокаиваясь и обретая равновесие и уверенность.