А тут – рискнула. И в ответ – лишь равнодушие и осуждение во взгляде этой дурацкой Найт! Доверилась ей не пойми зачем…

Щеки Тис полыхали от стыда и гнева.

– Что теперь? – без предисловий спросила она Моргана.

– И вам доброе утро, Тисса, – буркнул тот. – В каком смысле «что теперь»?

– Фрэнсис убил двоих, а сейчас заперся в комнате и ни с кем не разговаривает. Вы, как я вижу, не сумели выколупать его из скорлупки. Мне кажется, или вы не справляетесь с тем, для чего вас нанимали?

– Скажем так: это не приоритетная задача, – процедил Гарвус, опустив взгляд к листам.

– А что – приоритетная? Ваши бумажки?

Близняшка сощурилась, глядя на плотные кремовые листы в руках Моргана, чуть блестящие золотым тисненым шрифтом… Доктор, почувствовав ее взгляд, мгновенно прикрыл документы широким рукавом мантии.

Но Тисса уже поняла, что увидела.

Д’гарр! Ах он ублюдок! Это же заявка на Нинделовскую премию: значит, Морган уже рассчитывает получить ее за демона? Несмотря на все проблемы?! Вместо того чтоб работать с братом, этот самодовольный хлыщ готовится снимать сливки – за их, Винтервиллей, счет?

Тисса почувствовала, как внутри закипает ярость.

– Знаете, Морган, по-моему, на вас очень плохо влияет аванс. Боюсь, мне придется написать отцу о прискорбном отсутствии положительных изменений.

– Зачем? – поднял брови Гарвус. – Чтобы он меня уволил? Если что, на мою программу ваши угрозы не повлияют. Я всегда работаю так, как считаю верным. Либо вообще отказываюсь от исследований.

– Ах, вы еще и условия выдвигаете? Ну тогда точно пусть увольняет! – вскинулась Тисса. – Вы дерзите не по результату!

– А вы не по возрасту.

– Я ваша клиентка!

– Вы невоспитанная девчонка с гонором, раздутым, как брюхо муравья. Перестаньте приставать ко мне со своими нравоучениями, а то я действительно уволюсь. Сам.

– Вот и прекрасно! – обиделась Тисса. – До вашей псевдопомощи все у нас было хорошо, между прочим! Может, вы во всем и виноваты: пытали брата для удовольствия, грубите мне каждый раз, как видите. Ни этики, ни этикета! Не будет вам никакой Нинделовской премии, ясно? Не за Фрэнсиса!

Морган зарычал, поднялся во весь рост и, презрительно глядя на Тис сверху вниз, медленно порвал все кремовые листы.

– Кстати, про этику, – протянул он, глядя почему-то на грудь студентки. – С какой это радости у вас на шее висит оберег Стэна Хлестовски? Надеюсь, у вас нет никакой предосудительной связи с преподавателем, м, госпожа де Винтервилль?