В изножье кровати стояла Клер.

Милая Клер… Эх, где мои шестнадцать лет?

Золотистые волосы коротко подстрижены, серые глаза, круглое личико, всегда готовое удивляться. Она была высокая, почти на дюйм выше его. И все равно ему нравилось, когда она надевала туфли на высоком каблуке; они подчеркивали ее длинные ноги, которые иногда доставали ей до шеи. И ее великолепную грудь. Твердую, чуть тяжеловатую. Всегда манящую, всегда просящую, чтобы ее потрогали. А иногда ее грудки зазывно выпирали из смелого выреза блузки…

— Я всегда любил твою грудь, — сказал он, пытаясь стащить с себя маску. Маска как будто приросла к голове. Он рванул ее, но безрезультатно.

— Оставь, — велела она. — Я и так знаю, какой ты. — Она улыбнулась своей замечательной улыбкой, которую он тоже помнил. — Тедди, как давно ты уехал!

— Ты не злишься? — Вдруг он вспомнил, как плохо обошелся с ней под конец: взял и бросил ее без предупреждения, уехал в большой город, поселился в университетском городке, в том мире, который хотел завоевать. Он почувствовал, как в глазах скапливаются слезы. Цвет обоев, словно отражая перемену в его настроении, сменился на синий. — Прости меня! — Она не хотела ехать с ним, хотела, чтобы они поженились, а ему бы потом перешла ферма ее отца. Этого ему было явно недостаточно — уже тогда. Тогда они без конца ссорились. У каждого была своя мечта. Однажды он взял и уехал и ни разу потом ей не написал. Объясняться он предоставил родителям. Им пришлось нелегко; ведь они жили в маленьком городке, где все друг друга знали. — Прости меня! — повторил он, и в комнате стало еще темнее, словно свет отражал его настроение.

— Все вышло неплохо, — сказала она. — В конце концов мы оба получили что хотели. — Она широко улыбнулась, и снова выглянуло солнце; комната взорвалась от избытка света. — Я вышла за Гарри Флетчера. Помнишь его?

Он кивнул. Гарри Флетчер считался у них в школе футбольной звездой. Тоже фермерский сын.

— Конечно, помню!

— У нас трое детей. Живем хорошо.

Сзади заговорил Голос — откуда-то издалека:

— Тедди, первую любовь иногда лучше оставить. Ты никогда и никем ее не заменишь, но ее и не возьмешь с собой.

— Он прав, — согласилась Клер. — Как нам было хорошо! Так… ни на что не похоже. Разве не здорово было бы вернуться назад? Почувствовать то же самое. Милый, первая любовь бывает в жизни только раз. Как бы часто ты потом ни влюблялся. — Она подошла к нему и тронула его за руку.

И сразу улетели прошедшие годы и им овладело радостное, юное возбуждение. Ему хотелось трогать ее, прижать ее к себе, мять ее грудь, делать все, чем они в юности так пылко и так неистово занимались.