Они вздрогнули, испугались и на некоторое время остолбенели от неожиданности.

Вдруг за их спинами одновременно вспыхнули еще двадцать четыре свечи. Херувимы начали меняться на глазах. Правый превратился в змееподобное многоголовое чудовище — гидру, описанную еще древними греками. У чудовища выросло шесть голов; оно приготовилось напасть на ближайшего противника — Суилкина. Суилкин попятился назад, споткнулся, с трудом удержался на ногах и замахнулся мечом.

Второй херувим превратился в толстого чешуйчатого змея с драконьей головой. Он медленно пополз вниз с алтаря и, извиваясь, стал приближаться к Энди. Суилкину удалось не упасть; замахнувшись, он отсек ближайшую к нему голову гидры. Но на месте срубленной головы тут же выросло две. Суилкин зажмурился и снова со всей силы рубанул мечом. Меч пронзил чешую и вошел в плоть чудовища. Суилкин механически занес меч для следующего удара и открыл глаза. На сей раз ему удалось отрубить целых две головы сразу; одна отделилась целиком, а во второй шее зияла глубокая рана.

— Есть! — заорал он в восторге и бросился вперед, радуясь близкой победе.

На месте двух отрубленных голов тут же выросло четыре. Гидра попятилась; девять голов угрожающе шипели. Она приготовилась отомстить обидчику, разорвать его в клочья. Вот чудище ринулось вперед; Суилкин увернулся и прислонился к стене, на которой висела картина с изображением святого.

— У нее бессмертны все головы, кроме одной! — закричал я, бросаясь к Суилкину и занося меч для удара. Гидра снова готовилась к броску. — Надо напасть на нее с обеих сторон!

Суилкин, пошатываясь, отпрянул от меня и взял себя в руки. Гидра подобралась, припала к земле. Четыре ее головы смотрели на Суилкина, а пять — на меня. Чудовище перебирало мощными лапами.

— Какую голову рубить? — спросил Суилкин.

— Понятия не имею! — крикнул я.

Уже приготовившись к бою, я вдруг услышал крик Энди. Змей с драконьей головой ударом хвоста сбил ее с ног. Она замахнулась было палашом, но чудище обвилось вокруг нее и начало душить.

Тут и гидра бросилась в атаку. И тут я заметил, что одна голова совсем чуть-чуть отличается от других; она как будто старалась спрятаться за остальными. Ловко уклонившись от двух первых голов и оцарапавшись об острую чешую, я по самую рукоятку вонзил меч в правый глаз третьей головы. Чудовище заревело от боли, выгнуло шею, и я увидел еще одну голову, прятавшуюся за остальные.

Гидра разгадала мой замысел, и все остальные головы зашевелились, прикрывая уязвимую. Чудовище забыло о Суилкине и сосредоточилось на мне. Оно оскалило острые клыки, готовясь разорвать меня. Но я ринулся в атаку и одним ударом своего японского меча пронзил уязвимую голову — снизу вверх, через ноздри.