Ах, как было бы славно узнать, что на этот счет скажут творения машины! А вдруг новый набросок, в разрозненных линиях которого только сопоставимый по мастерству творец мог угадать будущий сюжет, тоже связан с Искателем? Вдруг в этот самый момент машина считывает с кодировки чужеземца его устремления, как опытный ломщик ворует информацию с «балалайки» неумелого пользователя, и рисует будущее? Какое оно? Объятое огнем или озаренное лучами долгожданной славы?

– Иди за мной, Искатель, – коротко и тихо распорядился Бифорд, и тот послушно кивнул, как должное восприняв командирский тон длинноволосого. – Направимся в обход. О том, что мы побывали в ключевом зале, лучше не знать ни твоим людям, ни моему другу.

Они покинули галерею, двинувшись по безлюдным тесным коридорам.

Свой шлем верхолаз по-прежнему нес на сгибе локтя, но был готов в любую секунду надеть. Тусклый потолочный свет, то и дело мерцающий, превращал недра укрепления в катакомбы древней тюрьмы. Таковой, впрочем, она и являлась для них долгих четыре с половиной года – тюрьмой, в которой томится Цифровая Плащаница, способная поменять сознание тысяч и даже миллионов машинистов по всему миру…

Как Плотник и предупредил, комнату отдыха, где остались буравить друг друга взглядами три бойца, пришлось обогнуть по периферии комплекса. Спустились еще на четверть яруса вниз, прошли длинным изогнутым коридором, поднялись на этаж.

Перед дверью в сердце бункера Орландо задержался, едва заметно, всего на секунду. Только для того, чтобы спросить свое сердце, действительно ли принимает верное решение. Не найдя ответа, открыл дверь, приглашая мужчину в красном плаще войти…

И тут же поймал себя на мысли: если он полагал, что Искателя поразили готовые картины «Сингулярики», он ошибался. Потому что настоящее потрясение произошло в последующую минуту. И оно отразилось на обожженном лице так же явно, как отражались в снятом зеркальном шлеме бетонные стены их секретного доселе дома.

Машина продолжала работать.

То ускоряясь, нанося за раз одновременно несколько мазков, то замирая на бесконечно томительные минуты, словно в раздумье. Манипуляторы, в которых были зажаты разнокалиберные кисти и карандаши, емкости с водой и палитры, перемещались в причудливом танце, гипнотизируя плавностью и неспешностью движений. Четыре основные «руки» «Сингулярики», воссозданные с анатомической точностью рук человеческих, то приближались к холсту, то отдалялись от него, словно в последний момент машина передумывала делать мазок.

Гудел «цепной «раллер», необычайно производительное устройство, совершенно не предназначенное для выполнения привычных машинистских задач, но мощнейшее в своем роде – уникальное и неповторимое, как первые бракованные наны, ставшие основой Троицы Сорок Два. Через выстеленные по полу провода «Сингулярика» впитывала энергию; через подключенные к ней внешние устройства – пополняла базы данных и корректировала собственный уровень знаний.