- А стерлинги серебряные. Вот я их и – того...

 Жорка подозрительно огляделся по сторонам, заговорщически подмигнул Миронычу и закончил фразу:

 - …Закопал.

 - Да-да-да, конечно, - закивал головёшкой старый пень. – А где вы их закопали?

 - Выпьем? – предложил Жорка.

 - Выпьем, - согласился Мироныч.

 - Давай… А потом я тебе нарисую подробный план захоронения моих фунтов, и ты их сам откопаешь. Ведь сможешь сам откопать, а то у меня второй день руку ломит?

 - Смогу! – клятвенно заверил Жорку Мироныч и припал к своему стакану. Надо сказать, что, помимо непонимания любого юмора, кроме собственного, Мироныч, как истинный жлоб, не допускал даже мысли о шутках и прочей иронии в адрес любой финансовой темы, включая разделы о спекуляции, мздоимстве, ростовщичестве и индексе Доу Джонса.

 - …А я его ба-бах! – не переставая, палил Гриша.

 - …Да ты, Костя, не расстраивайся, - утешал тем временем Сакурова Варфаламеев. – Ведь тебе, как полусинтоисту , положена реинкарнация, а это не совсем смерть в примитивном её понимании.

 - Да я и не собираюсь помирать, - пожимал плечами Сакуров, памятуя беседы с Фомой в части реинкарнации и насчёт сроков перехода Сакурова в состояние чистого духа. В смысле, насчёт крякнуть.

 - Собираешься, собираешься, - заверял его подлец Варфаламеев. – Иначе откуда взяться таким откровениям?

 - Каким откровениям? – переспрашивал Сакуров.

 - Насчёт богини Аматэрасу и первого японского императора Дзимму, которому данная богиня – солнца, между прочим, - является прапрабабушкой.

 - Иди ты?! – разинул рот Сакуров и ему стало жутковато.

Глава 33

Глава 33

 Сакуров слово своё сдержал. И бросил пить. Он также бросил курить. И не помер. Первые три дня, правда, ему было хреново, но Константин Матвеевич сумел превозмочь недомогание, прошёл через сонные полукошмары, преследовавшие его с момента резкой завязки, и злорадно посматривал на продолжающего пить Варфаламеева. Однако лётный штурман ни хрена не помнил из того, что он напророчил своему соседу, поэтому Сакуров не вкусил никакого злорадства и продолжал трудиться на ниве усиления мясных статей так называемого говяжьего молодняка на откорме. Погода наладилась приемлемая, скотина поправлялась, пьяный Мироныч продолжал помогать Сакурову, а Жорка тоже бросил пить. Он занимался ремонтом подворья, поэтому Мироныч пил в компании Варфаламеева. Вернее, сидел у того на хвосте. А Варфаламеев пропивал кур.

 А ещё Мироныч копал лесопосадку за огородом Жорки в поисках золотых фунтов и серебряных стерлингов. Каждый вечер, встречая Сакурова, старый хрыч жаловался на неточность плана, которым его снабдил Жорка, а Сакуров только диву давался, до какого маразма может дойти в общем-то такой неглупый человек, как бывший директор комбината, из-за своей патологической жадности.