- Вы, Костя, занимайтесь своими делами, а я пока постерегу наших поросят.

 - Моих! – рявкнул Константин Матвеевич.

 - Было бы лучше, если бы вы перенесли меня в свою избу, - предложил, словно не и не слышал возражения соседа, старый сукин сын. – Там я могу лучше стеречь наших поросят…

 - Сейчас! – огрызнулся Сакуров и побежал делать свои дела: надо было подоить козу, покормить поросят, покормиться самому и принести дровишек для утренней растопки.

 Справившись с домашними делами в считанные сорок минут, Константин Матвеевич снова заколотил сараи и пошёл за Миронычем. Старый хрен снова дрых, как ни в чём не бывало, поэтому, не напрягая интеллекта на предмет выбора способа транспортировки известного груза в сторону выпивающих односельчан под гостеприимным кровом Семёныча, Сакуров ухватился за край дохи Мироныча и поволок его по снегу туда, куда надо. По пути Мироныч проснулся и, как всякий русский, который любит быструю езду, стал понукать соседа. Больше того: запел какую-то подходящую случаю песню про тройку с бубенцами или ещё чем-то там.

 - Ну, сука, - бормотал бывший морской штурман, тормозя у крыльца Семёныча. Оставив Мироныча лежать у калитки, Сакуров вошёл в избу. Там он обнаружил давешнюю компанию, работающий телевизор и полное изобилие на столе, что говорило о бесславном конце ещё одной стодолларовой бумаги. Тачка Семёныча, кстати, стояла на улице. А это уже говорило о готовности бывшего столичного, теперь уже одноглазого, таксиста к новым подвигам типа сгонять за продолжением банкета с помощью очередной стодолларовой бумаги.

 - Привет, Константин! – заорал Семёныч и стал наполнять штрафную. – Смотри, какой телевизор я купил в Москве! По большому, между протчим (он так и говорил – «протчим») блату приобрёл, потому что где ты без блата купишь такой японский цветной телевизор?!

 - Сейчас их в «Монреале» (72) на ВДНХ как грязи, - снова испортил всё дело Жорка.

 - Ну почему ты всегда умничаешь?! – загорячился Семёныч, протягивая штрафную Сакурову. – Много ты в телевизорах понимаешь?! Там одни эти, как его, одни турецкие телевизоры, а у меня – японский!

 - Я не пью, - отодвинул от себя штрафную Сакуров и, «прилипая» завороженным взглядом к цветному экрану, подсел к столу.

 Надо сказать, телевизора он не смотрел с тех самых пор, как началась Грузино-Абхазская заварушка. Жорка телевизора дома не держал, Варфаламеев тоже, Миронычу телевизор на даче не полагался по его исключительному жлобству, а к Грише с Виталием Иванычем Сакуров в гости не ходил. Во всяком случае, дальше веранды. Поэтому сейчас он так и уставился в образчик дьявольского искушения, выполненный по самому последнему слову зарубежной науки с техникой.