Скорей всего, Константина Матвеевича просто сглазили. Причём так знатно, что только любо – дорого. И, когда Сакуров приехал после выгонки самогона «покупать» новую партию молока, он сначала наткнулся на охрану, а только потом обнаружил страждущий персонал.

 «Дай ему денег! – посоветовал на ухо благодетелю выскочивший из фермы «бригадир». – Он, зараза, непьющий!»

 Охрана, здоровенный дядя из кавказских беженцев, действительно в рот не брал. Но брал на лапу бумагой и нехило. Глядя на него, стали просить бумагу и остальные члены коллектива.

 «Вот сволочь! – опять ругался и опять про себя Сакуров. – Ведь эдак себестоимость моего сыра вырастет до такого расстояния, что перекроет всю мою хилую прибыль. А не повысить ли и мне цену?»

 Подумав так, Сакуров тотчас посмеялся над этой мыслью, так как железно не верил, что Гиви Вахтангович, как бы хорошо он не относился к своему «земляку» за сто пятьдесят процентов навара, откажется хотя бы от десяти из вышеупомянутых понятно чего в пользу бедного труженика Сакурова.

 Дальше – хуже.

 Новый хозяин бывшего совхоза порезал уже половину оставшегося дойного стада, а Сакуров был пойман с поличным милиционерами, когда вывозил с фермы очередную порцию молока. Милиционеры взяли пятьдесят долларов, бутылку самогона и обещали никому ничего не говорить, но когда Константин Матвеевич снова приехал за молоком, его поджидал сам новый хозяин теперешнего акционерного общества. Он отечески пожурил Сакурова и предложил оплачивать приобретаемое незаконным путём молоко в акционерной кассе.

 «А так как вся бывшая совхозная бухгалтерия на переучёте, - ласково увещевал новый, - то вам лучше всего платить прямо мне».

 «Хорошо», - согласился бывший морской штурман, прикинул дебет к кредиту и решил избавляться от сотрудничества с наидобрейшим Гиви Вахтанговичем.

 «А что? – думал бедный частный предприниматель Сакуров. – Найду какой-нибудь рынок в ближнем Подмосковье и буду толкать свой сыр вместе с остальными овощами – фруктами напрямую потребителям без посредничества дорогого батоно (107) Гиви…»

 В общем, Гиви Вахтангович остался очень недоволен. Также первое время выказывали своё недовольство охрана и персонал, которых Сакуров первое же время пытался обнести причитающимся. Он пытался, законно апеллируя обнаглевшим соотечественникам тем фактом, что полностью и с лихвой рассчитывается за молоко с самим хозяином, но соотечественники продолжали выказывать недовольство, а потом открыто пошли на всяческие демарши и начали строить разные козни. И, когда Константин Матвеевич приезжал снова, его первый начинал разводить охранник, требуя какого-то специального пропуска на охраняемую территорию.