«Ничего – ничего, - подбадривал себя бывший морской штурман, выруливая на старую Каширку (105), - мы ещё повоюем. Лишь бы не запить…»

 Потом Сакуров купил газовую плиту и три газовых баллона. Затем наменял зерна с комбикормом на полученный самогон. В середине ноября Константин Матвеевич продал козу на мясо и впредь зарёкся с козами не связываться. А коту с кошками пришлось привыкать к коровьему молоку. Его, кстати, было ещё навалом на местном рынке и оно ничего не стоило. Потом Сакурова осенило, и он посетил ближайшую ферму дойных коров. Их там стояло около двухсот штук, а обслуживающий персонал состоял из девяти вечно жаждущих личностей.

 «Что возьмёте за десять литров молока?» - поинтересовался Сакуров.

 «Пол-литра», - с готовностью ответил персонал.

 «А если мне понадобится сто литров?» - поставил вопрос по-другому бывший морской штурман.

 «Да хоть двести!» - загорячился персонал.

 «Короче, - поехал на персонал Сакуров, - приеду в субботу после первой дойки и притараню десять пол-литров в обмен на сто литров молока. Годится?»

 «Ещё как годится! - завопил персонал. – Но как бы нам прямо сейчас разговеться?»

 «Ешьте!» - кратко ответил бывший морской штурман, выдал страждущим бутылку первача и отвалил, прикидывая вычесть данную бутылку при окончательном расчёте.

 «Нет, ну ты вообще! – мысленно тотчас одёрнул себя Константин Матвеевич. – Совсем уже Мироныча насмотрелся…» 

Глава 51

Глава 51

 Сначала Сакуров сделал из добытого молока двадцать килограммов замечательного сулгуни. Пришлось, правда, повозиться с сычугом, но он справился. Потом Константин Матвеевич оттаранил сулгуни в Москву и нашёл забегаловку под управлением грузина, убежавшего в своё время из Сухуми. С ним Сакуров быстро нашёл общий язык, потому что когда-то в прошлой жизни они были почти соседями, а Константин Матвеевич не только хорошо говорил по-грузински, но мог запросто спеть про Сулико и «квавелебис квекана» (106). И хотя грузины к землячеству относились так же прохладно, как русские, Сакуров легко добазарился с «земляком» толкать ему сулгуни до десять баков за кило. Потом Константин Матвеевич легко отказался от выпивки с угощением и отвалил в деревню.

 «Ведь если я буду делать каждый месяц по сорок кило сыра, то это у меня будет получаться по целых триста долларов чистой прибыли в тот же месяц! – ликовал бывший морской штурман, выруливая с кольцевой на Каширку. – Блин, лишь бы совхоз подольше не развалился…»

 Да, персонал с золотым дойным стадом пока обретались в совхозе пока ещё бывшего товарища Мичурина, за его командный пост боролись три матёрых кандидата и, пока они пытались завалить друг друга с помощью не одной только предвыборной агитации, совхозом рулил старый партиец. Он никак не соглашался на перестройку своего предприятия в акционерное общество, а уж переименовывать его – и подавно. Поэтому совхоз исправно выкармливал скотину, обрабатывал свои двадцать тысяч гектаров земли и даже пытался продолжать обрабатывать около десяти тысяч гектаров садов. А Константин Матвеевич продолжал гнать самогон, не роняя марки продукта ниже семидесяти градусов, и продолжал выменивать его на зерно, комбикорм и молоко.