Сам Семёныч уже угадал два слова из десяти передач, очень этим гордился и хотел даже составить кроссворд, чтобы послать его Листьеву на конкурс, после чего Семёныч мог попасть на ток-шоу. Однако составление кроссворда дальше слова «окурок» и словарной статьи «часть сигареты» не двигалось, потому что Семёнычу постоянно мешали дура Петровна, гадские соседи и почти не прекращающееся пьянство.

 «Нет, это я тупой? – веселился Жорка. – Тогда какого хрена ты меня уже раз пять просил кроссворд составить?»

 «Так ты же не составил! – надрывался Семёныч. – А дорогого Владика пришили не какие-то Хрюша с Каркушей, а по указке самого Березовского, про которого Владик вот какую правду-матку собирался резать!»

 «Какая там правда-матка, – солидно возражал подошедший к односельчанам Виталий Иванович, – всё дело в первом канале и деньгах за рекламу, которые Березовский не захотел делить с Листьевым».

 «Да, жить чем дальше – тем веселей, потому что кругом полная свобода слова, торжество плюрализма мнений и налицо повышение криминально-политической грамотности населения», – думал Сакуров, наскоро прощался с соседями и бежал смотреть вечерние новости, планируя узнать об очередном этапе переговоров формата Гор – Черномырдин (125), а в перерывах на рекламу – а какие могут быть горячие российские новости без рекламы дамских прокладок или бульонных кубиков? – покормить скотину, затопить печь и  починить электроплитку.

 «Костя, ты самогон ещё не гнал? – кричал вдогон Семёныч. – А то…»

 «Спасибо, я как-нибудь сам!» – отмахивался Константин Матвеевич. 

Глава 54

Глава 54

 Потом наступила зима. Снегу наваляло так, что глазам становилось больно на него смотреть. С наступлением зимы Сакуров решил реализовать новую партию поросят. Реализовав, он нарвался на скандал с участием Мироныча, снова обойдённого в части облюбованных им свиных частей ещё при их жизни. Потом была грандиозная пьянка по случаю реализации, во время которой Мироныч продолжал скандалить, а Варфаламеев сочинил новое хокку типа:

 «Бутылка сакэ

 Не повредит голове.

 Вредно вообще не пить…» (126)

 Потом Сакуров завалил две ракиты, каждая в три обхвата, и распилил их на дрова. А так как сырые дрова плохо горели, то, пока они сохли в сарае, Константин Матвеевич ходил в посадку за сушняком. По неопытности он тащил их посадок всё подряд, и не всегда получалось так, что печь полыхала жаром.

 «Чё ты домой всякий мусор тащишь?» – как-то хмуро поинтересовался трезвый Жорка.

 «А чё надо?» - спрашивал Сакуров.

 «Во-первых, не бери труху, - принялся поучать Жорка, - во-вторых, не хватайся за акацию и дички типа сливы с яблоней, во-вторых, зря ты притащил этот вяз толщиной с собственное туловище. Хотя, если ты его распилишь, а затем расколешь, - лучше дров не найти. И потом: не ползай в той стороне, где добывают дрова Виталий Иваныч и Семёныч: хрен ты там чем разживёшься…»