А ещё зимой на него наехали местные менты. Кто-то грабанул один за другим три магазина в районе, и менты шарили по округе. Так они заглянули в Серапеевку. В то время в Серапеевке случился Мироныч, и менты первые зашли к нему. И Мироныч, не мудрствуя лукаво, показал на Жорку и Сакурова, как самых подозрительных. В общем, пришлось устраивать внеплановую вечеринку, на которой присутствовал и Мироныч.

 «Костя, миленький, а что я мог им сказать? – объяснялся пьяненький старый мерзавец, глядя на Сакурова ясным взором. – Жорка известный профессиональный убийца, потому что за так раньше ордена не давали, а вы тут без году неделя, поэтому откуда я знаю, можете вы подломить магазин или нет? Вот я и решил проявить партийную бдительность… На всякий случай…»

 «Голову бы тебе оторвать, - подсказал Жорка, - на всякий случай…»

 «Вот именно», - подумал Сакуров, подливая ментам первача из неприкосновенных запасов.

 «На изготовление самогона лицензия есть?» - цеплялись менты.

 «Нету».

 «Литр с собой»

 «Договорились…»

 Летом всей деревней били Жукова, пойманного на воровстве молочного алюминиевого бидона у вековух.

 «А ещё бывший коммунист!» - приговаривал Семёныч, пиная поверженного ворюгу.

 «Все теперешние воры – бывшие коммунисты», - поддакивал Гриша. Он привёз жену в деревню, ходил за ней, как за малым ребёнком, и пахал на огороде, как угорелый. Пенсия у Гриши была маленькой, а лекарства для жены кусались, чем дальше, тем больней. В целях экономии Гриша делал уколы жене сам и продолжал запивать нахаляву так, что по утрам у него тряслись не только руки, но и всё остальное туловище с головой в придачу. Однако Гриша не пропустил ни одной охоты и рыбалки, поэтому выпивающие в компании с ним односельчане иногда закусывали карманными карасями или жилистыми от перелётной жизни утками.

 В начале лета Сакуров насмерть поругался с вековухами, которые задолбали его своей простотой, швыряя сорняки и остальной мусор на его участок. Затем привалила учительница с внуком. Внук отъел за истекший календарный период приличную харю и даже не поздоровался с Сакуровым.

 «Он теперь у нас в Англии живёт, - извиняющимся тоном объясняла потом учительница, - занимается верховой ездой, как вторая супруга нового мэра Москвы, и большим теннисом, как Борис Николаевич. По-русски он теперь совсем не говорит. Представляете, каково мне? Ведь я преподаю физику с математикой…»

 «Сочувствую», - бурчал Сакуров и норовил отделаться от старой грымзы, но не тут-то было.

 «Костя, вы бы меня очень выручили яйцами, салом, картошкой и хлебом, который я забыла купить вчера в городе».