Вероника рассмеялась.

– Веселится! – Удивленно отметила Суонк. – А мы ведь даже не пожрали. Я есть хочу.

– Тут сначала работают, а потом едят. Видишь, Джейд собрала все на ужин, но в котелке только вода, чтобы запах не отвлекал. Я думаю, нужно немножко подождать, поедим вместе со всеми.

– Что это за работа такая? – Суонк подобрала под себя ноги, с неодобрением рассматривая Йоко, балансирующую на канате, не слишком туго натянутом между трейлерами. – Это же как навернуться оттуда можно?

– Для этого нужно умение.

– Так а чего ради? Чтобы на тебя пальцами показывали?

– Чтобы… запомнили. – Ответ словно сам сорвался с языка Мириам, мысль, не дававшая ей покоя какое-то время. – Они выступят, и их будут помнить, еще долго. Из-за их мастерства, и потому, что это красиво – то, что они делают.

– Так… а все равно нафига?

– Разве ты не хочешь, чтобы тебя помнили?

Суонк задумалась. Йоко подпрыгнула на канате, развернулась, затем помахала Мириам, и Джейд, стоящая у креплений, на крыше трейлера, прикрикнула на нее. Деревянная мишень больше не хрустела – к метателю ножей присоединилась худенькая девушка, и теперь они бросали ножи друг другу, не меньше шести или семи штук. Лезвия мерцали в воздухе, как рыбы, прыгающие над ночным ручьем. Вероника повторяла движения жонглеров, вокруг нее вертелись уже два меча, и, судя по всему, она действительно веселилась. Лагерь жил своей жизнью, в которой не было отдельного места для Мириам. Это продолжало беспокоить ее – и еще что-то, заставляющее оглядываться, искать среди циркачей кого-то…

Руби у длинного костра сухо хлопнул в ладоши, когда Мона достала половинку кредита из-за уха у Мари. Та захлопала в ответ, чуть сильнее, чем следовало бы – но в ее цветах не было особой радости. Только настороженность и спокойствие, как у генерала, готовящегося принять битву. Мона засмеялась, а Мари заговорила с Руби – сначала шутливо, потом более серьезно, заставляя фокусника волноваться.

Белокурый акробат по имени Курт поднял над собой светловолосую подругу Йоко, Лилит, стоя на самом краю трейлера, тонкой полосе, скрепляющей стенки и крышу – и уронил вниз, поймав в последний момент. Взлетели в воздух тонкие косички. Девушка сгруппировалась, подпрыгнула, будто утратив вес – и застыла над ним, вверх ногами, упираясь ладонями в его ладони.

Борцы возились у дальнего костра. Один, постарше, присел, отдыхая, второй встал напротив Джекки, присевшего в стойке, пригнулся, замахиваясь – и ударил Джекки кулаком в ухо, опрокинув его в песок. Джекки мгновенно вскочил – но следующий удар, с другой стороны, заставил его буквально перекувыркнуться в воздухе. И лишь после третьего Мириам наконец-то увидела, что удары не достигают цели – каждый раз кулак старшего миновал голову Джекки в каком-то дюйме, оставляя тому только изобразить падение, видимо, являющееся частью представления.