– Тушить зажигалки пока не приходилось, но как с ними обращаться, нам на курсах медсестер рассказывали. Мы в Москве даже пару раз дежурили на крышах.

– Хорошо, – подытожила бригадир. – Теперь становимся под экипировку, чтобы взять на борт максимальную загрузку. Вблизи фронта все гидроколонки и водокачки разрушены, ремонтных баз тоже нет, так что, ребята, держитесь. Если дров не хватит, будем добывать в лесу. Закончится вода – надо носить из ближайшей речки. Ну и, конечно, все ремонтные работы придется проводить самим.

Заправив паровоз, бригада даже успела несколько часов поспать, а вечером все уже снова стояли наготове, ожидая разрешения на отправление.

Хотя они были первыми на очереди, но приоритет диспетчеры отдали подошедшему эшелону с горючим. Чтобы не тратить времени на заправку паровоза, путейцы просто отцепили его, прицепив к хвосту другой, уже полностью заправленный, и, не теряя ни минуты, отправили на перегон.

Проводив его удивленным взглядом, Валя поинтересовалась у машиниста:

– Лен, а почему локомотив прицепили к концу поезда, да еще задом наперед?

– Так там же горючее – самая приоритетная цель для стервятников.

– И что? – недоуменно переспросила Валя. – Я повидала много поездов, но еще ни разу не замечала, чтобы по трассе их вели таким вот странным образом.

– Так ведь цистерны только к фронту везут загруженными, – хихикнула Елена, – а обратным рейсом они пойдут порожними, и бомбить их особого смысла нет. Ну, разве что фашисту совсем бомбы девать некуда. Поэтому, если появятся самолеты, машинист просто остановит поезд и даст задний ход, притворяясь, что возвращается порожняком.

Наконец, подошла и их очередь трогаться в путь. Как и ожидалось, прифронтовой участок пути оказался самым трудным. Даже когда совсем стемнело, над трассой все равно иногда пролетали немецкие самолеты, и поезду приходилось укрываться в лесу.

Когда фрицы, наконец, перестали мельтешить в воздухе, бригада прибавила ход, пытаясь наверстывать упущенное время. Но, как назло, начался затяжной подъем. Елена открыла регулятор до конца, перевела реверс на пятый зуб, и поезд резво пошел вперед, натужливо пыхтя паром и лязгая металлическими соединениями. Все было бы хорошо, однако из-за форсировки котла из трубы паровоза вылетали целые фонтаны искр, в темноте заметные за много километров. К несчастью, в это время какой-то одиночный самолет начал рыскать вдоль путей, выискивая груженые эшелоны, идущие к фронту. Высматривая добычу, фриц заметил подозрительные отблески и направился к поезду.

Елена среагировала мгновенно, крикнув помощнику: