– Так они на железнодорожном ходу, – пояснила Георгиевна. – Все оборудование размещают на платформах или в вагонах, а пар берут от паровоза. Такой энергопоезд дает тысячу киловатт, и на первое время его хватает, чтобы обеспечить основные службы небольшого города.

Допив чай и аккуратно доев последнюю крошку, я поблагодарил хозяюшку и, наконец, открыл дверь в комнату брата. Включив керосинку, я осмотрелся. В комнате все осталось прибрано и чисто, прямо как до войны, когда я последний раз приезжал в отпуск в Москву. Только прибавились светомаскировка на окне и самодельная печка-буржуйка, рядом с которой высилась маленькая поленница и стоял ящик с углем. Вот и хорошо. Прогрею комнату, и можно будет спать даже без ватника.

Разведя огонь, я вспомнил про соседку, наверное, мерзнущую в холодной комнате.

– Ольга Георгиевна, – окликнул я её. – Вы там не мерзнете?

– Всеволод Георгиевич, а у нас железная печка тоже есть, – отозвалась из кухни старушка. – По ордеру в домоуправлении выдали. А уголь в котельной берем, там его еще с прошлого года много осталось.

Ну и славно, тогда волноваться не о чем. А вот, кстати, кто-то входную дверь открывает. Да это же Анка! Полтора года её не видел! А ведь почти не изменилась. Не сказать, что сильно похудела, несмотря на войну, да и вид хоть и усталый, но весьма довольный. Зеленые глаза все такие же веселые, вот только взгляд стал очень ответственным, впрочем, как и у многих молодых людей, внезапно повзрослевших в этом году.

– Аня, Анечка, – обнял я дорогую племянницу. – Как же я тебе рад. Давай, топай в родительскую комнату, там согреешься.

Когда девочка сняла полушубок, я чуть не задохнулся от радости и удивления, увидев на петлицах военфельдшерские кубики. Как это она успела, ведь даже Зоя военфельдшером еще не стала, потому что не захотела доучиваться на ускоренных курсах и отправилась на фронт обычной медсестрой. За что же студентке-историку такое счастье?

Наверно, вид у меня был настолько изумленный, что Аня звонко, совсем как в детстве, рассмеялась:

– Дядя, не удивляйся, – разница в возрасте у нас не такая уж и большая, так что с Аней мы на ты. – Это для маскировки. Мне по работе с разными ведомствами приходится контактировать, донесениями там обмениваться, и прочее. Но не всем сотрудникам положено знать, чем я занимаюсь, а на врача никто внимания не обратит.

– Ах, вот как. – Надеюсь, я не подал виду, что несколько разочарован. Ну да ладно, она хоть и не врач, но тоже полезным делом занимается, хотя о подробностях лучше не спрашивать. Понятно ведь, что наркоминдел все полученные донесения наверняка в разведуправление пересылает, а Генштаб, в свою очередь, иногда своими сведениями с наркоматом делится. Ох, а ведь дите-то, наверно, некормленое. – Анечка, ты кушать-то будешь?