Едва мы успели организовать такие летучки, как наступление началось. Вернее, первый день все было спокойно. В смысле артиллерия грохотала без умолку, самолеты летали, но раненых нам пока не везли. Вскоре стало понятно, что артподготовка под Нарвой была лишь отвлекающим маневром, а настоящий удар наши войска нанесли южнее. Но потом, когда немцы перебросили свои силы на юг, наступление началось и у нас, благо что бойцам не приходилось форсировать реку. Но все равно бои шли серьезные, и очень скоро нам привезли сразу четыре машины с ранеными. К счастью, грузовики оказались полупустыми. Просто, согласно распоряжению командующего, весь порожний транспорт, возвращавшийся с передовой, обязательно предоставлялся в распоряжение медслужб. Встретив машины, врачи нашей санроты вместе с санитарами быстро разгрузили раненых, перенесли в госпиталь, и тут же начались операции.

Надо заметить, что фронтовые операции с «мирными» не сравнить. Никакой долгой подготовки и спокойной работы, а просто бесконечный изматывающий конвейер. Вокруг стоны раненых, повсюду кровь и гной. Руки уже отваливаются, но все равно приходится держать скальпель и иглу, то рассекая гангренозные конечности, то накладывая швы или прочищая рану. Медсестры порой не выдерживали и падали в обморок или засыпали прямо у операционного стола, и их оттаскивали в сторону, оставляя отлеживаться, но хирургов не хватало, и приходилось держаться из последних сил.

Линия фронта отодвигалась стремительно, и вскоре мне в составе военно-санитарной летучки пришлось перебазироваться ближе к передовой. Остановились в каком-то селе, заняв большую избу, превращенную на время в операционную палату. Хозяйка, обрадованная приходом своих, натопила печь и сварила нам щи, угощая, чем могла. Однако надолго мы здесь не задержались. Фронт продолжал катиться к западу, и на следующий день нам снова пришлось трогаться с места. На этот раз остановились в открытом поле и долго возились, устанавливая палатки. Промерзшая земля не поддавалась, и мы с санитарами с трудом забивали продрогшими руками анкерные колья. Но первый же сильный порыв ветра надул полотнище палатки, словно парус, и мгновенно унес его вдаль. Когда колья наконец-то укрепили, а капризная палатка прочно заняла свое место, начали растапливать жестяную печку. Грела она, правда, плохо. Максимум, на что её хватало, это чуть-чуть отогреть руки или нагреть ампулу. Поэтому мы не снимали ватников, и все, что можно, делали в теплых рукавицах. Но держать инструменты все равно приходилось в одних резиновых перчатках.