В конце концов, Аня не додумалась ни до чего лучше, чем откопать очень специфический переводчик с китайского, в который было забито с два десятка диалектов, и прогнала по ним «вероятность смерти от Панацеи 76 %», записала и отнесла Грише, ни на что особенно не надеясь.

Тот прослушал первые четыре записи абсолютно спокойно. А на пятой подобрался, застыл и как будто ушел в себя. Но испугаться Аня не успела: он вдруг выдал какую-то фразу на китайском, отличную от услышанной. Причем голос был не его, а кого-то явно старше. Пока Аня трясущимися руками запускала переводчик, одновременно пытаясь понять, не сломала ли она в очередной раз Грише мозги своими идиотскими изысканиями, тот пришел в себя и уже по-русски и своим обычным тембром сообщил:

— Вероятность недиагностируемого побочного эффекта составляет 76 %. Вероятность остальных побочных эффектов не превышает нормы.

— Что?

— Это то, что говорил Бэй Джень. Я не помню, что это так, но больше нигде я этого услышать не мог.

— Это же про «Панацею»?

— Вероятно. Я не могу этого знать.

— И что это значит?

— По всей видимости, что это опасно.

Было не поспорить. Аня почесала и без того всклокоченную после многочасовых мозговых штурмов голову.

— Ладно, понятно, что ни хрена непонятно. Что делать-то, Гриш?

— Не вижу, что ты можешь сделать с ТНК, даже если Бэй Джень не ошибался в своих предположениях. И если я его правильно понял тогда. И если я правильно записал то, что понял. И если мы правильно расшифровали то, что я записал. Очень много «если».

«Если» и вправду было многовато. И не то чтобы Аню так уж тянуло спасать мир и совершать прочие героически-романтически-идиотические действия: ей бы хоть с Тимуром тет-а-тет разобраться, прежде чем бодаться с гигантской ТНК, имея в доказательствах своей правоты только андроида с тертой-перетертой памятью, который якобы сумел что-то зашифровать подростковым инфонетовским шифром. Андрей, услышав об этом, вероятно, снова прописал бы ей еще недельку-другую «специализированного санатория», и сложно было бы обвинить его в необъективности.

— Я прошу тебя не рассказывать Андрею о том, что мы сейчас узнали.

— Могу я спросить, станешь ли ты предпринимать какие-то действия самостоятельно?

— А если я скажу «да», откажешь мне в просьбе?

Гриша на несколько секунд задумался, а потом к удивлению Ани выдал:

— Если это просьба, то откажу. А если приказ — найду способ его обойти, не нарушая. Потому что Харриэт меня тоже кое-чему научил.

Аня от неожиданности аж воздухом поперхнулась. Вот уж, воистину, дожили.

— Это чему же? Тому, что ты знаешь, как лучше, лучше чем я?