В рубке повисла тишина. Макс еще не верил услышанному.

— Я почти ничего не понял, — объяснил он Софии, — это древний язык, исчезнувший после Большого Рывка.

В школах их учили, что человечество в то время добровольно отказалось от многих языков, выбрав один, ставший официальным в Содружестве. Теперь Макс сомневался в верности этих заявлений.

— Говоривших на других языках могли уничтожить, как это произошло с марсианами. Я тоже ничего не знал бы, не интересуйся я историей человечества. — Хотя история человечества, с его точки зрения, больше напоминала большое белое пятно. — Они все расскажут, — Макс наклонился к передатчику, — осталось совершить последний рывок.

Он кое-как складывал слова:

— Напишите. Напишите, что случилось.

Мужчина с неизвестного корабля отозвался:

— У нас есть члены экипажа, знающие ваш язык.

Его голос сменился женским, торопливым:

— Меня зовут Ирина, — Макс вздрогнул, — ребята, не тратьте время зря. Мы все объясним вам здесь, — она говорила на языке Содружества, — совершайте рывок, мы видим вашу автоматическую станцию. Не рискуйте, у вас почти не осталось времени.

Феликс положил руку на рычаг.

— Экипажу занять свои места, — спокойно сказал капитан, — я придаю кораблю ускорение.

Макс много раз проходил гиперпространственный рывок, но все равно вжался в кресло.

«Стремление» пронзил низкий тоскливый гул. Кости заныли, голова закружилась, к горлу подступила тошнота.

— Еще немного, — Макс считал секунды, — осталось потерпеть немного.

«Стремление» стонало, звук становился сильнее.

— Нет, — Феликс хватал ртом воздух, — нет, не получится. Автоматическая станция включила защитное поле, мы отскочим назад.

Однако Макс успел подумать:

«Словно струна в рояле, — он видел изображения древних инструментов, — сейчас она порвется».

Безжалостная сила удерживала «Стремление» на месте, звук раздирал внутренности.