— Проходите, проходите, — продолжал скрипеть профессор, закрывая дверь. — Не стесняйтесь, здесь стариковский бардак и пыль. Туда, пожалуйста. — Он оттеснил Белова внутрь полутемной комнаты, более или менее жилой вид которой придавала старая мебель: большой мрачный шкаф, диван и пышная люстра под потолком, выполненная в форме шара из множества мелких стеклянных сосулек.

«Невеста», — вновь вытащил из памяти Белов.

— Я, конечно, не знаю, — продолжал говорить профессор. — Мое оборудование весьма старо, однако и вы, простите, не молоды. Поэтому, собственно, вас и не могут обследовать на современной технике. Однако мы попробуем провести все тесты, которые подойдут.

Профессор вздохнул.

— И судя по тому, что вы мне рассказали, проблема, которая вас беспокоит, не так проста. И можно ли помочь ей моими покрывшимися пылью лампочками? Вы были очень откровенны, знаете?

— Знаю, — кивнул Белов. — Давайте начнем. У меня нет других вариантов. Я просто не могу дальше быть с этим.

— Давайте начнем, — согласился Кондратьев и, пройдя к мрачному шкафу, стал доставать приборы.

2

Спустя час они сидели у Кондратьева на кухне. Белый стол, такой же когда-то белый, теперь уже посеревший холодильник и эти стулья… как они тогда назывались… табуреты, фотография молодой женщины с тонкими чертами лица на подоконнике. За окном свинцовое небо и вот-вот ливень. Профессор наливал чай из металлического чайника. Белов не притронулся к чашке даже из приличия. Все тесты были закончены, и Кондратьев выглядел еще более рассеянным и растерянным, чем показался Белову при встрече.

— Кто эта девушка? — спросил он, и Белову показалось, что профессор просто не знал, что сказать.

— Мы… — Белов на долю секунды задумался, подбирая более точные слова. — Когда-то мы были вместе.

— А потом?

— А потом произошло недоразумение. Ее больше нет.

— Что за недоразумение?

— Я не хочу говорить, — покачал головой Белов. — Послушайте, профессор, проводя тесты, вы сами могли все взять из моего банка памяти. Зачем вы спрашиваете?

— Во-первых, из приличия я туда не лез, — Кондратьев как будто бы обиделся, — не было необходимости. Ваша память не влияет на ваше текущее состояние. Ностальгия — только людям свойственно это подлое чувство. Но, честно говоря, я впервые встречаюсь с такой ситуацией. Давно ее образ в вашем оперативном сознании?

— С тех пор как она ушла.

Профессор некоторое время молчал. Затем встал, подошел к окну, за которым набирал силу ливень.

— Ушла? Она жива?