Так стекались к Твердыне армии Эла. Числом, стремительностью и красотой они многократно превосходили Ждодовых сторонников, которые в сравнении с ними казались жалким сбродом. Лишь колоссальная фигура самого Ждода, стоящего на каменной наковальне с крошечным комочком ауры в горсти, давала хоть какую-то надежду тем, кто радовался его возвращению.

Одинокая всадница скакала к урочищу Наковальни со стороны моста. Война отсалютовал мечом и низко склонился перед Весной, когда та во весь опор проносилась мимо. Ждод глядел на нее со смесью радости и печали. Однако, поскольку на него были устремлены взоры Эла и многих других, он заговорил резко и обратился не к Весне, а Самозване, кружащей подле него:

– Покажи ей, где встать.

Какое-то время урочище Наковальни бурлило приготовлениями к бою. Самозвана отвела Весну на позицию, где в случае схватки удастся остановить или хотя бы замедлить натиск автохтонов. Молниевые медведи следовали за Весной, а копалы – за медведями. За старым каменным валом они выстроились лицом на север, к мосту. Война расхаживал между бойцами, равняя ряды. Трубы Пана призывали к порядку, барабаны Пана горячили кровь.

– Ничто из этого тебе не поможет, – сказал Эл. – Можешь строить свои войска, как тебе угодно, однако небо наполнено моими ангелами.

Конница Истины проскакала по мосту и выстроилась в урочище Наковальни напротив копалов. Весна для забавы вырастила между двумя армиями густую траву. Автохтонские кони тут же принялись ее щипать, к большой досаде всадников. Наверняка они скакали много дней, так что смертельно изголодались.

– Что ж, зови своих ангелов на бой, – воскликнул Ждод и внезапно, захлопав крылами, взмыл в воздух.

Несколько ангелов дерзко выписывали петли прямо над ним; сейчас они стремительно прянули в стороны. Он полетел к Твердыне и опустился на высокий бастион, где все его видели и он видел всех. Внизу с грохотом затворили ворота. Эдду и других участников Подвига заранее провели внутрь.

Атаку возглавил Паладин Эла, за ним летели ангельские полки. Они клином низринулись с голубого неба, и острие клина указывало прямо на Ждода.

– Пли! – скомандовал тот.

Струи огня ударили с зубчатых стен Твердыни и ниже, из амбразур. Их извергали темные металлические трубы. Подле каждой трудился расчет из нескольких душ: сразу после первого выстрела они принялись готовить следующий.

На них, впрочем, почти никто не смотрел. Все взоры были обращены к Паладину Эла и его ангелам. Убитые или покалеченные, они рушились с небес в урочище Наковальни.

Новый строй ангелов занял позицию наверху, готовясь возобновить атаку. Паладин Эла лежал мертвым. Все смотрели на Эла, зависшего невысоко над землей на противоположном краю поля, возле широкого моста, укрытого густым растительным ковром.