Он исчез в круглом озере, а через несколько минут возник в Эшервилле на вершине замка, выстроенного им давным-давно. То, чем обвешал замок Эл, отвалилось. Зула не могла отыскать свою дочь, и ее как мать это тревожило.

Как ни хотелось ей смотреть на Ландшафт-2, там ничего не происходило. Весь Пантеон последовал за Доджем (не было смысла называть его как-то иначе) через портал, очевидно, связывающий озеро с освобожденным замком. Так что Зула вернулась туда, где все смотрели на этот замок. Там происходило какое-то замедленное сражение. Каменное чудище появилось снова и утащило Эла в каньон. Зрители кричали не столько от ужаса, сколько от изумления.

Еще в первые дни Пантеона Зула завела привычку (неправильную и ленивую, как она сама понимала) отождествлять некоторых его членов с античными божествами. Додж был некой комбинацией Зевса и ветхозаветного Бога. Плутон, разумеется, Плутоном. Один быстротой движений напоминал Меркурия, в другом ей чудилось некое подобие Марса. Войны тогда еще не было, но он отличался крупным телосложением и выполнял роль вышибалы. Поскольку все они оказались в Ландшафте-2, она не видела их несколько десятилетий.

А сейчас они были здесь, участвовали в схватке вокруг Эшервилля. Двое – «Марс» и «Меркурий» – полетели на юг. Тот, кто управлял проектором, настроил его так, чтобы зрители следили за этими двумя. Они неслись над снежными горами и определенно держали путь к дворцу на колонне. Как только все стабилизировалось, время вновь побежало быстрее. Однако и путь им предстоял неблизкий. Некоторые зрители вышли в туалет или перекусить. Зула осталась почти одна. Она долго стояла и смотрела на Доджа, держащего в горсти что-то очень маленькое и слабое.

Марс и Меркурий беспрепятственно опустились на крышу дворца. Тем временем в Эшервилле Додж взлетел на вершину замка и нырнул в трещину под ним. Зула, уже понимавшая, что происходит, повернулся к проекции Ландшафта-2. И да, чуть позже Додж возник из круглого озера посреди города. Он замахал крыльями, набирая высоту, расправил их шире и приземлился на вершину своей черной башни.

В то же мгновение, странно симметрично, в середине Ландшафта-1 Меркурий взмыл в воздух над белой башней. В одной руке у него было что-то похожее на трубу. Он поднес ее к губам и дунул.

Звука они слышать не могли, но видели, как он распространяется, подобно взрывной волне. Наверху звук таял в небе, словно льдистое гало, какое иногда бывает вокруг солнца в морозный день. А вот распространяясь вниз вдоль отвесных склонов столпа, он порождал как будто некое движение в наросшей на камень ульеподобной ячеистой структуре. Это немного походило на то, как огонь бежит вдоль пороховой дорожки. Или на то, как ученые-атомщики наблюдали следы элементарных частиц в насыщенном паре. Туманная камера. А еще это напомнило Зуле распускание цветка в покадровой киносъемке.