Перепуганные подфракции ЦК оказались перед классической дилеммой, всю жизнь то определявшей, то раскалывавшей судьбы человечества в космосе. С одной стороны, их технически измененные режимы жизни и мышления неудержимо гнали к недоверию и фрагментации; с другой – в изоляции они становились добычей объединенных картелей. Их могли разорить даже пираты с каперами, которых картели публично осуждали и втайне поддерживали.

Но вместо того чтобы помогать свой Клике, я был черной точкой, цеплявшейся, как спора, за ледяной бок замерзшей горы.

В те печальные дни я взглянул на свою кожу в новом свете. Если сработают планы Уэллспринга, наступит и расцвет. Я переживу этот лед в своем спорангиевом чехле, как несомая ветром крупица лишайника переживает десятилетия, чтобы наконец распуститься всепожирающей жизнью. Уэллспринг поступил мудро, отправив меня сюда. Я ему верил. Я его не подведу.

От скуки я постепенно погружался в созерцательный ступор. Открыл глаза и уши выше уровня перегрузки. Сознание проглотило самое себя и исчезло в ревущем полусуществовании горизонта событий. В плаче звезд, в рокоте планет, в трансцендентном треске и потоке раскручивающегося солнца пространство-время – второй уровень сложности – провозглашало свой ноумен.

Потом пришло время, когда меня наконец разбудила печальная и пустая симфония Марса.

Я отключил усилители на костюме. Больше они мне не требовались. В конце концов, катализатор всегда гибнет в запущенном процессе.

Я двигался на юг по оси астероида, где меня наверняка бы обнаружила команда, которую пришлют забрать разгонный двигатель. Его киберсистема переориентировала астероид для частичного замедления, и с южного конца открылся лучший вид на планету.

Всего через мгновения после последнего запуска с ледяной массой поравнялся пират. Это было тонкое и красивое шейперское судно, с длинными рубчатыми солнечными крыльями из переливающейся ткани – тонкой, как нефть на воде. Его блестящий органически-металлический корпус прятал магнитные движки восьмого поколения – с удивительными скоростью и мощностью. Гладкость корабля бугрилась от тупых наростов оружейных систем.

Я спрятался, закопавшись в расщелину, чтобы укрыться от радара. Ждал, пока не возобладали любопытство и страх. Тогда пополз к точке обзора на растрескавшемся ледяном хребте.

Корабль пристыковался и припал к поверхности на согнутых манипуляторах, а их наконечники, похожие на лапки богомола, зарылись в лед. На поверхность чисто срезанного плато высадилась команда горнодобывающих механистских дронов и принялась бурить лед.