* * *

Никаких симуляций в запасе у Марка не имелось – при самоблокировке пришлось отбросить все, что только было возможно, – но воспроизвести симуляцию человеческого мозга для Феца особого труда не составило. Прежние связи можно было реконфигурировать, а потом воссоздать по ним и саму суть. Преодоление этого затруднения доставило ему истинное удовольствие и продемонстрировало истинность первого урока Арто: «Информацию нельзя ни создать, ни уничтожить: она либо доступна, либо недоступна, но она существует. Если нечто было известно прежде и можно отыскать хотя бы малейший его фрагмент, то оно будет известно вновь».

Когда он осознал, что это действительно возможно, то понял, что большего облегчения за свою жизнь не испытывал. Или за несколько жизней. Когда живешь полностью в контексте, вещи меняются.

Он обучался по мере продвижения и ощущал, как все вокруг сдвигается, но сохранял свое постоянство, будто контекст раскрывался все шире и шире, позволяя видеть вещи глубже. Даже населенный плотью внешний мир стал ему яснее. Уже сейчас он мог идентифицировать большинство людей по особенностям их ввода: мелким отличительным приметам стиля, паттернам, ритму и чередованию пауз. Эти черты перестали быть едва приметными для него, все они несли явственные отличия. Скажем, Фец даже за клавиатурой был вроде пастуха, заботящегося о сохранности и приумножении стада: он собирал полезные вещи, каждая из которых значила сама по себе немного, но вместе они обретали новую ценность. Ему представлялось, что Фец скорее прочих мог бы понять кем он, Марк, стал теперь. Похоже, Фец понимал системную конфигурацию, но не мог представить себе больше нескольких измерений. Однако приходилось себе напоминать, что никто из них в окружающем их физическом мире не способен на быстрое переключение ракурса.

Про себя же он знал, что всегда обладал такой способностью. Ее развили годы занятий видео в прежнем органе из мяса, именуемом мозгом, когда музыка сменялась образами, порождающими музыку, и наоборот. Та музыка и те образы по-прежнему служили ему. Если какая-то связь терялась, он мог отыскать ее в музыке или картинках, а уж музыка и картинки находились всегда. А что режиссер исчез – пусть.

Он автоматически сконфигурировал диагностическую программу еще прежде, чем Фец начал ее адаптировать. Даже с помощью Арто это было нелегко. Если бы Фец принялся сам ковыряться, на это ушел бы целый день, а то и два, и потом бы пришлось еще не меньше пары дней тратить на отладку, причем результат мог выйти все равно довольно далеким от задуманного. Но сколь сложной ни была программа, она свелась к довольно простой последовательности, что свойственно всем по-настоящему дельным программам. Навороченным будет результат, но не программа сама по себе.