И что, черт побери, ей делать теперь?

То, что правильно, Джина.

То, что…

Маркт выглядел благожелательным, обе его составляющие. Он материализовался перед ней так неожиданно, что она даже не успела удивиться или потребовать от него ответа, куда он перед этим запропал.

– В чем твоя слабина, Джина? Лучше доберись до слабого места прежде копья.

Внезапно на нее накатила невыносимая усталость.

– Слабое место, значит. Есть чем писать, когда начнем составлять список?

Маркт просиял.

– Кого ты все еще хочешь любить?

* * *

– …вер-рно, – прорычала она. Она не подхватила вирус через провод, но представляла, как это могло бы быть, как это было. Будто плывешь сквозь ощутимый плотный туман, и при каждой пульсации теней в глубине мозга возникает давление, как от невидимого пальца, который нажимает тут, там, и здесь, в поисках особенно чувствительного места. Извращенным, колдовским способом подвергая насилию.

– Я хочу тебя…

Теперь она была где-то в комнате из прошлого, и гнусавый, странно притягательный голос Дилана вещал им обоим правду. Марк, сидя на полу, ожидал, как она прореагирует.

Рассмейся тем прежним смехом, разнеси все вдрызг. Эй, любовничек…

Но ведь смеяться там было совершенно не над чем, верно? Над упущенными возможностями разве смеются? И вот теперь появился второй шанс. Как, воспользуешься или и этот упустишь?

Разлитое в комнате желание электризовало все тогда, и теперь оно ощущалось каждой клеточкой. Не просто сексуальное, но желание завершенности. Она чувствовала это в той же мере, что и он. Завершенность.

– Но разве существует в жизни на самом деле такая штука, как вторая попытка?