Максим даже и не предполагал, что слияние возможно на расстоянии.
– Что делать с археологами?
Орлана вновь вызвала дисплей. Через минуту сказала:
– Они всё ещё на Редиме. Так пока и останется, пускай продолжают искать подобные артефакты. Им придётся объяснить ситуацию. И конечно же, теперь все доклады от археологических групп должны быть доступны только для членов Совета, а сами археологи при обнаружении чего-то необычного будут снабжать отчёты особой меткой. Так мы минимизируем риск утечки и, в случае чего, сможем быстро отреагировать.
– Хорошо, – сказал Рэй.
– Да, кстати, – обратилась Орлана к Максиму. – Помнишь того редимера, которому ты подарил фонарик почти тридцать лет назад? Кросстиан Хьёрди?
Максим замер. Это было неожиданно.
– Вы знали?
– Узнала случайно, пару дней назад. На нашем сеансе слияния. По какой-то причине он оставил сильные воспоминания о себе.
– Орлана, я…
– Не переживай. Судя по всему, Кросстиан был верен клятве до конца. Но я попрошу тебя избегать таких моментов в будущем. Я хотела разузнать о нём подробнее, понять, почему ты так хорошо его запомнил. К сожалению, несколько лет назад он умер.
Общество редимеров равномерно вступало в индустриальную эпоху. Урбанизация шла бешеными темпами, и более двух с половиной миллиардов редимеров проживало в разрастающихся городах.
Проект «Старик», до этого существовавший лишь в электронном виде, начали понемногу претворять в жизнь. На Крокусе воздвигли гигантские станции для извлечения айона. Технология телепортации пережила качественный скачок – больше не было необходимости пользоваться камерами, достаточно было одного небольшого чипа в организме.
Но существовало несколько проблем, которые предстояло решить в самые короткие сроки. Запасов айона, поступавших с Земли от «добытчиков», едва хватало, и большая часть учёных находилась в анабиозе. Их нагрузку взвалил на себя Совет Вечности.
Максим словно жил двойной жизнью. Одна её часть – изучение докладов в жилой комнате старого корабля «Эльдар-1». Отчёты, которые в первые годы Экспедиции валились со всех сторон широким потоком, превратились в тонкую струйку информации. Ещё Максим ел, принимал душ, иногда спал и по привычке продолжал записывать все мысли, казавшиеся ему интересными, пропуская их через новеллизатор.
Вторая часть его жизни проходила в состоянии объединённых сознаний, в постоянных и бесконечных совещаниях с членами Совета. Максим давно освоил технику слияния разумов и в совершенстве ориентировался в этом странном пространстве. То, что он поначалу принимал за далёкие тусклые звёзды, оказалось сознаниями людей, спящих в ледяных объятиях анабиоза. Звёзды более яркие – бодрствующие участники Экспедиции, которых с каждым годом становилось всё меньше. Серые, непроницаемые для чтения мыслей точки, рассыпанные по планете, – редимеры. Шесть ярких, ослепительных солнц – умы советников. Всякий раз, погружаясь в одиночный транс, Максим видел каждый из огненных шаров, где бы они ни находились в это время. Он и сам был таким шаром, парящим в космическом океане разума.