После того как Благочиние жестко оттерли от серебряных дел, Пименовы ребятушки повадились отжимать бизнесА у лавочников и средне-мелких купчишек, угрожая обвинениями в еретичестве или непотребстве. Неожиданно удачной — в смысле доходности — оказалась их затея со специальной службой Роснепотребнадзор, шерстящей совсем уж мелкий народишко по совсем уж ничтожным поводам, вроде недолжного одеяния на бабе, потребления скоромного в пост и прочих таких моментов. Денежки медные, зато их много.

Одно плохо: тупые и жадные благочинники бизнесА те, как правило, губят. «Эти крысы, — говорил про них Генрих Штаубе, начальник Пятой (экономической) службы Особой контрразведки, — сожрут копейку, а изгадят — на червонец». В результате Пимена с его благочинной бражкой ненавидят массово и всенародно, а в Москве под личиной показного благочестия копошится клубок дичайших ересей. Владыку, впрочем, устраивает и то и другое. Ненависть он, по старой памяти, ошибочно принимает за страх (типа, «Пусть ненавидят, лишь бы боялись»: всё никак не может отрешиться от сладостных ностальгических воспоминаний об эпохе «славных пятидесятых», когда его боялись больше, чем Годунова и избегавшего в ту пору появляться в публичном пространстве Цепеня), а что до ересей, то само их наличие дает законный повод «укреплять бдительность».

При этом, разумеется, пускать дело с ересями на самотек и отдавать его на откуп несертифицированным ересиархам с нелицензированными учениями никак не следовало. Госрегулирование этого специфического рынка было возложено на Духовную Консисторию, руководствовавшуюся в своей деятельности известными принципами: «Не всё корчевать — когда и насаждать» и «Не можешь одолеть — возглавь».

Поначалу-то борьбой с ересями занималось ведущее (по численности и полномочиям) подразделение Высшего Благочиния, нареченное — без затей — «Главное управление православной инквизиции». К несчастью, в эпоху «славных пятидесятых» генеральная линия Церкви извивалась столь причудливо, а вчерашняя «ересь» оказывалась «ортодоксией» (et vice versa) столь стремительно, что в следственных камерах Внутренней тюрьмы Благочиния в Чистом переулке вчерашние следователь и подследственный запросто могли обменяться местами. Всё это сильно нервировало личный состав, а главное — демотивировало его в плане карьерного роста: чем выше успевал взобраться инквизитор по служебной лестнице, тем меньше было у него шансов уцелеть при следующем Очищении, а уж из троих первых по счету Генеральных комиссаров инквизиции казни не избег ни один. Да и вообще, если считать в процентах, среди всех социальных категорий, попадавших под колотуху периода «необоснованных религиозных репрессий, осужденных впоследствии Церковью», сами инквизиторы лидировали с большим отрывом. Иных потом даже реабилитировали посмертно, причислив к лику мучеников…