Тропическое солнце жгло немилосердно, дробясь сотнями слепящих бликов на ряби, плещущей внизу под сходнями; дожидаться, пока она чинно спустится по тем сходням на пристань, он, конечно, не стал:

— Ну вот, хорошая моя!

— Ну вот, хороший мой!

Темнокожая свита князя взирала на их нескончаемый поцелуй весьма одобрительно: восточные люди тоже не привыкли стеснять себя в проявлениях чувств. На пристань подали уже тем часом вызолоченный представительский возок с затейливыми изображениями на дверцах — то ли местные многорукие божества, то ли иллюстрации к «Камасутре»…

— Мне в Лондоне перед отплытием выписали документы прикрытия на какую-то «Эммануэль»; многозначительно поулыбавшись при этом, — сообщила Ирина, временно покинув его объятия, дабы извлечь из кармашка на исподе своей пышной, по елизаветинской моде, юбки клеенчатый пакет, облепленный сургучными печатями уолсингемовой Службы. — Держи вот, снадобье для нашего зеленого друга. Как его самочувствие?

— Успешно понижаем дозу, — ухмыльнулся Серебряный. — Он у нас пересел уже с «живого порошка» на шишечки индийской конопли — в режиме импортозамещения… Но если понадобится — перейдем на здешний опиум, его тут как у дурака махорки.

— А у кого из вас он сейчас, кстати?

— У Квартирмейстера. Тот недавно разбил португальский флот у Гоа — надо полагать, по его подсказкам, — а сейчас предается заслуженному отдыху в Ути, горной летней резиденции, со своей женой; она у него афроамериканка, совершенно очаровательная — ну, еще познакомишься… Мне как раз пора навестить братца Джонни, дабы позаимствовать того зеленого друга: на той неделе наши хайдарабадские союзники выступают в поход на Берар — разобраться с тамошним султаном-беспредельщиком.

— Так он продолжает давать подсказки? Несмотря на вещества?

— Ну, чисто на уровне «Ди эр-ррсте колонне мар-рршир-ррт» в конкретном сражении. Сие — ежели оно творится «за окоёмом цивилизованного мира» — вроде как не возбраняется… А на что-то более серьезное его уже не хватает.