— Но отрава та при этом постепенно накапливается?

— Конечно, накапливается: до концентраций, несовместимых с жизнью — как вот у меня сейчас. Но если погрузить организм в глубокий-глубокий сон — ну, типа как медведь уходит в зимнюю спячку — может произойти его самоочищение; а может и не произойти — тут уж как повезет. Но, в любом случае, это дело очень долгое и муторное: с учетом разницы во времени между нашими мирами — у вас тут пройдет никак не меньше пары-тройки веков. Так что больше мы с вами, Иван Васильевич, не увидимся; как и было сказано…

Вновь упало молчание — прерванное затем посетившей Иоанна страшной мыслью:

— Ты ведь сейчас выдал мне столько знаний о вашем, будущем, мире — против вектора времени… Это потому, что мы уже — всё равно, считай, покойники? И едва лишь ты… уйдешь, как нас сотрут?

— Да нет, ничего страшного: это ведь не от АИ информация, а от меня. А я ее просто сейчас вычищу из твоей памяти, и этого разговора — будто и не было вовсе. Пойми главное: Игру с такенным рейтингом, как у вас — докуда я вашу Гардарику дотянул-таки, успел! — и сам АИ теперь стирать не позволит. Игра Пятого уровня, что сумела-таки взлететь — это большая ценность; вполне себе материальная. Так что после моего скорого ухода Игру вашу — ВЫСТАВЯТ НА ТОРГИ; и будет у вас другой ангел-хранитель — с другими представлениями о добре и зле.

— То есть как это — «выставят на торги»?! — ошарашенно откликнулся царь. — Как… как деревеньку с людишками, что ли?

— Ну да, именно так: как деревеньку с людишками!

— И кто же будет наш новый барин? — голос Иоанна предательски дрогнул. — Есть какие-нибудь сведения?

— Ну, мир тесен… Тем более, что люди… здоровые люди, — вновь поправился архангел, — на таких уровнях играть вообще не могут… В общем, реальных претендентов, насколько мне известно, — двое; и, что называется, «оба хуже». Один — поклонник тех социальных практик, что братья-иезуиты, по подсказке попугая, отрабатывают сейчас в Парагвае: казарма со всеобщим равенством перед шпицрутеном, но с гарантированной пайкой; этот наверняка станет раздувать мировой пожар, на горе всем буржуям — использовав вашу Россию как растопку. Другому грезится Всевеликая Паназиатская Империя, от Ханбалыка до Петропавловска-Невского — чтоб, значит, там молиться, поститься и читать хором «Домострой»; Россия как высокодуховный сырьевой придаток Поднебесного Китая, называя вещи своими именами.