Вообще говоря, он никакого вида вовсе не делал. Просто шёл к дому, старательно переходя на строевой шаг перед встречными офицерами и отдавая честь: глупо было бы попасть в комендатуру в такой день. Шёл не так, как планировал. Не от Белорусского и не героем, а от близкого Павелецкого и пока ещё только сержантом с предписанием явиться на следующий день по такому-то адресу. И погружённый в предвкушение дома и процесс раннего обнаружения офицеров, он действительно почти не обращал внимания на гражданских.

От неожиданности Шурка едва не вскинул ладонь к пилотке, но опомнился и лишь недоумённо воззрился на девушку, сказавшую эту фразу. Лицо было знакомым. Но что, откуда?

Та не стала дожидаться, пока его воспоминания обретут плоть. Отвернулась и торопливо пошла, едва не побежала вперёд, к Климентовскому.

Секунду Шурка стоял столбом, глядя ей вслед. Что-то ему показалось…

Догнал девушку уже через десяток шагов, грубовато схватил за руку и повернул к себе. Та устало глянула на него, тяжело подняв веки.

— Аня? — сами проговорили губы. — Аня… Я действительно тебя не узнал. Отвлёкся…

Девушка слабо улыбнулась:

— Уже не важно…

— Подожди, подожди, — торопясь, проговорил Шурка. — Что-то… Я не делал вид… Просто… Вот уж не ожидал кого увидеть! Я знаю, что это ты, но…

Аня молча наблюдала за борьбой на его лице, не делая попыток уйти. Но помочь она тоже, как видно, не собиралась. Шурка еще что-то бормотал, уже не слыша сам себя, и всё напряженнее всматривался в её глаза. Боль её, казалось, стала проникать в его душу. Медленно, мучительно, тяжко начало проступать почти забытое. Нет, не забытое! Убранное. В угол. В кладовку. В «тёмную комнату».

Аня.

Тогда у неё были длинные волосы. Именно их отсутствие ныне сбило его.

В памяти отчего-то они отложились золотистыми. Длинные, очень длинные. Тогда, когда она как-то распустила косу…

Вот только потом эта нелепая ссора в Парке Культуры. Господи, теперь уже и причину не вспомнить! А это уже весна, за ней — выпуск, призыв, училище, новая жизнь, новые дела. И саратовские девчонки…

Всё это промелькнуло у него в голове в одну секунду.

— Аня!

Какой-то мужичок досадливо толкнул Шурку, чтобы не загораживал дороги. Тот глянул на него, не заметив.

— Аня…

Что было потом? Обрывки.

Солнце, как желтый мячик. Небо. Серая вода Москва-реки.