— Вы не слушаете, — не замечая оправданий, продолжала настаивать Соня. — Вы не разбираете слов, а между тем все дело было в словах. Впрочем, зачем я вам это говорю.

Соня хотела еще сказать что-то строгое, но остановилась. На губах опять заиграла доброжелательная улыбка, она протянула руку и пошевелила указательным пальчиком. Этот недвусмысленный жест окончательно сбил хозяина с толку. Он поднялся и, преодолевая сопротивление инерции, тяжело пошел навстречу. Так в невесомости под действием руки перемещается чугунное тело посадочного бота, — промелькнуло не к месту в запутанной голове шалопута.

— Идите сюда, волшебник. Я ведь вам нравлюсь, правда?

— Давно, — выдохнул хозяин.

— Можете поцеловать меня.

«Соня, Соня», — бестолково шептал Варфоломеев, целуя нечетные месяцы, будто желая узнать, сколько дней в июле. Потом перешел к четным, потом снова вернулся к началу года. Сейчас он уже не спешил и двигался медленно, стараясь быть внимательным ко всему. Он видел, что ее рука потихоньку пододвигается для удобства счета. Кожа ее стала жестче и имела теперь не таинственный горьковатый привкус женщины, а сладковатый диетический вкус детского питания. Странно. Он на мгновение открыл глаза, чтобы отыскать пуговицу на рукаве. С укором подумал, как можно носить платье с длинными рукавами в такую жару, потом вспомнил, что наверное она только что приехала, и тут же ее оправдал. Что и говорить, он, такой щепетильный и требовательный в других случаях, сегодня был настроен весьма либерально. Он даже остановился на полпути, оторвался ненадолго, посмотреть ей в глаза, молча признаться и получить взамен окончательное свидетельство с ее стороны. Лучше бы он этого не делал. Застигнутое врасплох, перед ним предстало горькое, вымученное выражение. Он отвернулся и замер.

— Куда же вы? — не глядя, спросила Соня. — Не бойтесь меня. — Она поискала его голову руками. — Все должно повториться, правда? Помните, тогда вы тоже целовали мне руки. Мне было жарко, или я замерзла… Смешно как, я не помню. А потом все исчезло. Наступила темень, холодная, квадратная и пыльная. Я стучала по ней сухой веточкой… Теперь все повторится, только будет наоборот. Теперь я к вам пришла, и после вы все вернете обратно, ладно? Эй, волшебник!

— Ты о чем?

— Нужно все переделать обратно.

— Это невозможно, — процедил Варфоломеев.

— Да как же невозможно, если я сама здесь, у вас, разве этого недостаточно? — она еще не верила ему, и погладила хозяина у виска. — Вы умный, вы все познали, и теперь надо успокоиться, вернуть вашего учителя Илью Ильича, возвратить Северную, наконец, нужно вернуть его…