— Тише, Цира, замолчи, — сказал я, удерживая ее за плечи. — Не трахал он ее. Не лишал девственности. Ведь ты не трахал коммунистку, а, Мурзик?

Мурзик густо покраснел и не ответил.

— Я одного не понимаю, — спокойно вмешался Ицхак. — Какое это имеет отношение к делу?

— Никакого! — уксусным голосом сказала Цира.

Я отпустил ее. Она стрелой налетела на Мурзика. Он взял ее за руки, развел их в стороны и с доброй улыбкой стал смотреть, как она дергается и извивается. Потом, когда она утомилась, сказал тихо:

— Так ведь лучше тебя, Цирка, нет никого. Я дело говорю. Я для того других баб и перетрогал, чтоб убедиться.

— Так ты и других?!. — взвизгнула Цира.

— Ну… Там много баб, среди коммунисток-то. Все бомбы мечут. Я так думаю, это с недоебу у них…

Цира изловчилась и плюнула ему в глаз. Мурзик отпустил ее. Она убежала в комнату и с размаху метнулась на мой диван. И там заревела в голос.

— Ну вот… — протянул Мурзик.

— К делу, — оборвал Ицхак. — Ты берешься эту сучку сюда привести.

— Да.

— Она доверяет тебе?

— А то! Я ж говорю, она думает — я этот… бескомпромиссный… В общем, придет.

— В транс войти сможет?

— Введем, — уверенно сказал Мурзик. — Я ей скажу, что это для освобождения эксплоатируемого большинства нужно. Она для освобождения хоть куда войдет. Отчаянная!

— Великолепно, — сказал Ицхак и слегка сдвинул Луринду на своих коленях — чтобы меня лучше видеть. — Теперь второе. Буллит. Этого я возьму на себя.

— А как ты его уговоришь? Булька — скептик.

— Я его напою до изумления. Пьяный Булька хоть на что пойдет.

— Ладно, — сказал я. — И последнее… Хорошо, соберемся мы все. Положим, в офисе соберемся, там места хватит. А кто нас всех в транс вводить-то будет? Не Цира же! Она ведь тоже участвует…