Потом царица спилась и ложилась под любого, но тогда это стало неинтересно.

Вот и сквер, вот и голые, в богатырских почках, каштаны, вот и «стекляшка». Та самая.

Черноусый молодец в оранжевом комбинезоне водил шваброй с губкой по сверкающей витрине. Над витриной горела синяя переливающаяся надпись: «МЕБЕЛЬ» и чуть ниже — «ОПТОВАЯ ТОРГОВЛЯ».

Пакор смял молодую березку и, не заметив, сокрушил скамейку. Молодец в комбинезоне подскочил, уронил швабру и что— то закричал, широко раскрывая рот и размахивая руками.

— Ага, — проговорил Пакор, направляя танк прямо на него.

— Ты чего? — бормотнул, шалея, Ахемен.

Пакор не ответил. В последнюю секунду молодец отскочил в сторону, оступился и хлопнулся задницей в грязную лужу. Танк, не останавливаясь, впилился стволом в витрину. Посыпались сверкающие стекла. Жаль, не слышно было звона — все заглушал торжествующий рев мотора.

Из магазина вдруг повалили, будто выдавленные из тюбика, какие-то люди, странно встрепанные, несмотря на холеный вид и богатую одежду.

— Что это с ними? — удивился Пакор. — Испугались, что ли?

Он слегка подал танк назад и снова въехал в витрину, чуть правее. Новые стекла, новая порция людей.

Утратив сытый, причесанный вид, разом став помятыми, они жалко подскакивали и отбегали.

Пакор оставил «стекляшку», дал задний ход, вывернул на проезжую часть и двинулся дальше по улице.

— Понравилось? — спросил он Ахемена.

— Что?.. — Ахемен выговорил это единственное слово и почувствовал, что губы у него онемели.

Теперь Пакор уверенно гнал танк к своей школе. Он все вспомнил. Вот так, обвалом: раз — и вспомнил.

Родители, разоренные новой политикой правительства по отношению к мар-бани, выложили последние деньги и отдали единственного сына в элитную школу. Одну из лучших в Вавилоне. Чтобы вышел в люди. Расширенное преподавание ашшурского, практика в Ниневии, факультативы до охренения, поездки в древний Миср… Сколько сил и денег в эту кастрированную тушу вколочено — блевать охота, как подумаешь.

…Географичку они боялись до усрачки. Как рявкнет: «Назовите семь водоразделов!..» — так вместо костей сразу студень. Она-то потом и вспоминалась больше всего.

Пакор помедлил на перекрестке — неужели мог забыть? — и направил танк налево.

Однажды у них была контрольная по географии. Выписать названия провинциальных столиц. Естественно, все списывали. И Пакор тоже. И вдруг змеиный взор географички остановился на нем. Глаза в глаза. Пакор закоченел. Никогда в жизни ему потом не было так страшно. Даже на войне.

Она поманила его пальцем. Он медленно встал, уронив с колен учебник, хлопнул крышкой парты — и побрел к учительскому столу. Одноклассники старались не поднимать глаз.