«Пофилософствуй мне тут!..»

И по морде, натурально. Да ну еще, разговаривать с ними, с ублюдками.

* * *

— Ну, народ!.. — с легким восхищением проговорил Пакор, когда танк торжественно, будто в помпезной патриотической опере, всполз на Поклонную Гору и оттуда, как с насеста, уставился круглым глазом орудийного дула на обитателей Новой Шуанны. Обитатели клубились возле пивной бочки и ничему, кажется, не удивлялись.

— Тут вообще другие люди какие-то, — отозвался Ахемен. — Не замечал?

— Чего не замечал?

— Как пересядешь на Шуанскую ветку метро — так все меняется. Даже рожи будто не вавилонские.

— Сынок, — сказал Пакор, направляя танк под уклон: постояли на Поклонке — и будет. — Я десятый год гляжу на мир вот в эту щель, а в метро не ездил — фью!.. Тогда еще и ветку эту Шуанскую не открыли, метро обрывалось на площади Наву…

Вспахивая грязь, танк миновал пивную бочку и степенно двинулся в потоке траков-дальнобойщиков по Объездному Кольцу. Траки глядели на танк свысока.

— Куда мы теперь, а? — спросил Ахемен.

— Тебе что, не нравится?

Ахемен неопределенно пожал плечами.

— А ты где родился, Пакор? — спросил он вдруг.

— В роддоме, — поведал Пакор.

— Нет, серьезно.

— Говорю: в роддоме.

— А я в Вавилоне.

— Ну и я в Вавилоне.

Траки сворачивали в объезд Великого Города. Пакор уверенно направил танк в сторону Ворот Иштар, казавшихся отсюда хрупкими, почти хрустальными: темно-синий изразец, тонкие зубцы поверху, узкий проход между двух длинных глиняных стен — от кого они могут теперь оборонить?

— Я мар-бани, — неожиданно сказал Пакор.