— Похоже, они привели сюда и шлюп, — немного удивленно заметил Медройт.

Моргана нашла в себе силы усмехнуться.

— Что, отказаться от даровых корабля и нескольких новых рабов? Твой тесть далеко не дурак, дорогой племянник. Ему, — мрачно добавила она, — очень пригодится даже столько — возместить хотя бы часть тех, кого убил Лайлокен. Зима на носу, а этот удар грозит уничтожить всю его колонию.

Крышку трюма откинули, и в глаза им ударил показавшийся им ослепительно ярким свет факела. Пока Моргана щурилась на свет, в трюм спустился моряк, поднял ее и, как мешок, передал другому, поднявшему ее на палубу. Следом за ней подняли наверх и Медройта; третий матрос развязал ей руки. Она принялась растирать затекшие, израненные запястья, пытаясь устоять при этом на ногах — она обессилела от жажды, морской болезни и страха куда сильнее, чем полагала.

Медройт стоял, злобно глядя на их пленителей; она благодарно прислонилась к нему. Глаза понемногу привыкали к свету, и она различила на палубе коренастую фигуру Даллана мак Далриады, а за его спиной — Килин и Риону Дамгнейт. Увидев, в каком виде находятся пленники, Килин прикусила губу.

Даллан мак Далриада рявкнул что-то, и их без особых церемоний сунули в маленькую лодку, спущенную за борт и подпрыгивавшую на волнах, что сильно затруднило посадку в нее — с учетом до сих пор отказывавшихся повиноваться членов. Их с Медройтом усадили на носовую банку; сам Даллан с дочерью и друидессой сидел на средней, а на корме уселся моряк с веслом. Рассекая черную воду, лодка двинулась к объятому тишиной городу. Неверный лунный свет отражался от выбеленных стен домишек и обрисовывал угрожающий темный силуэт сторожевой башни над крепостью.

Ветер дул с берега, неся с собой такое зловоние, что Моргане снова пришлось бороться с тошнотой. Она изо всех сил вцепилась в грубо отесанный планшир, пытаясь не думать об этой чудовищной вони. Ни одна собака не встретила их лаем, когда лодка прошуршала днищем по песку, и Медройт выпрыгнул на берег помочь ей выбраться из лодки. Они молча ждали на песке, пока лодка возвращалась к кораблю за еще несколькими членами команды с запасом факелов. Моргана наклонилась и оторвала от подола юбки несколько полос ткани. Одну из них она намочила и повязала поверх носа и рта, чтобы унять хоть немного это жуткое зловоние. Медройт с готовностью последовал ее примеру, и даже Риона с Килин приняли предложенные им повязки. Несчастная Килин едва сдерживала тошноту.

Бессильная злость жгла грудь Моргане — злость на Даллана за то, что тот заставляет дочь пережить весь этот ужас в городе, где буквально все, кого она знала и любила, валяются, разлагаясь, на улице. Даже отсюда, с пляжа, она могла разглядеть лежавшие в причудливых позах тела, часть из которых обезобразили уже стервятники.