Даллан мак Далриада, пошатываясь, добрел до ближайшего подвернувшегося кресла — каковым по чистой случайности оказался его трон — и без сил опустился на холодное каменное сиденье. Теперь уже и он не сдерживал слез. Он негромко произнес довольно длинную фразу; Риона дослушала ее до конца и коснулась руки Морганы.

— Мой король хочет, чтобы ты знала всю глубину его сожаления о том, что он так дурно обращался с тобой сегодня. Мы изловили с полдюжины крыс и заставили их выпить Лайлокенова вина, как ты предлагала, — залили им в глотку. Они издохли все до единой — незадолго до заката. Он все последние часы пребывал в тяжелых раздумьях — ведь если бы ты задумала покуситься на его жизнь, ты бы уж наверняка не предприняла эту погоню с целью предупредить его. В самом деле, если это ты повелела отравить Дунадд, зачем тебе было лично сообщать ему эту весть, да еще захватив с собой племянника?

Потом он подумал, что, может, ты настолько хитра, что стараешься заставить его поверить во все это, а сама задумываешь новые убийства, пока он погружен в горе. Он молит тебя о прощении, молит понять всю глубину его утраты. Ведь эти его подданные, что доверяли ему, а до него — его отцу, все эти мужчины и женщины, приплывшие на эти новые земли — многие не больше года назад, — все они верили его словам о том, что здесь им ничего не грозит. Он возвращает тебе твое судно в целости и сохранности и всех тех отважных моряков, что рисковали жизнью, доставив тебя сюда. Король Даллан мак Далриада просит у королевы Морганы и короля Медройта только одно.

— Что именно? — тихо спросила Моргана.

Взгляд Рионы был тверд как сталь.

— Помогите ему убить саксов.

Глава семнадцатая

Глава семнадцатая

Тревор Стирлинг привык к марш-броскам, недосыпу и плохой погоде.

С.АС. могла бы муштровать нас вдвое меньше, буркнул он — слегка покривив душой, конечно.

Ага, согласился Анцелотис, война — удел не тех, кто слаб душой или телом.

Комплимент вышел неожиданный, и Стирлинг оценил его по достоинству — особенно с учетом источника. Они с Анцелотисом далеко опередили Арториуса и основную массу войск, ибо скорость передвижения ее определялась не кавалерией, а пехотой. Анцелотис же со Стирлингом скакали в сопровождении сотни с лишним катафрактов из Гододдина, выступивших в направлении Кэр-Бадоникуса несколько дней назад.

Основным оружием его сарматов были тяжелые скифские луки. Римляне на себе оценили силу этого оружия: целый легион до последнего человека полег в свое время под сарматскими стрелами. Луки эти навели Стирлинга на кое-какие мысли, и он хотел прибыть в новую крепость как можно раньше, дабы претворить эти мысли в жизнь.