— Как вдруг? Забыл? Эх ты, бедняжка. Уже и сборы в Беларусси не волнуют.

— Да позабыл я про них, Саша, ты уж извини. Постой, ведь мы должны были встретиться. Сегодня.

— С возвращением, милый. Вот теперь есть о чем нам поговорить. У тебя там с чаем как, готов?

— Травы должны настояться.

— Знаешь, Голубцов, что там нам чай, так не принято. Коньяку нет?

— Всё у меня есть, но я не пью и тебе не советую.

— Брось, не морочь голову, доставай и угощай даму.

— Яволь, сударыня. Какой коньяк?

— Есть выбор? Люблю грузинские выдержанные.

Данила вышел. В гостиной открыл бар — вот бутылка, ага, вот и конфеты. Прихватил еще фужеры и поспешил обратно.

— Богато живешь, Голубцов.

— Для вас, для прекрасных дам живем.

Она скривилась, мол, знаем мы ваши комплименты, слышали. Данила плеснул в пузатые фужеры, вскрыл коробку. Чокнулись. Она сделала маленький глоток, смакуя, затем еще, а потом залпом опрокинула всё содержимое. Поставила фужер, передыхнула и недвусмысленно посмотрела на Данилу. Он подошел и бесцеремонно обхватил ее сзади.

— Ну-ну, солдатик! Подожди, посидим, по второй выпьем.

Сбитый с толку Данила плеснул ей еще коньяку. И неожиданно услышал:

— А давай я тебе, Голубцов, на картах погадаю.

— Э-э…

— У меня карты верные, никогда не врут.

Она уже доставала из сумочки затертую пачку, вынула из нее колоду и положила на стол:

— Дотронься до карт.