Кто-то за спиной у дюка охнул, и тут же Глебуардус ощутил, как невидимые клещи сдавили грудь, и стало плохо, очень плохо. К горлу подкатила дурнота. Жить стало незачем, бороться немыслимо.

Глебуардус понял, что вот-вот потеряет сознание, и с пистолетом в руке медленно подошел к трону. Он поднял пистолет, показалось — чугунную гирю. Верховный жрец глянул в глаза — Глебуардуса качнуло, страшные глаза жреца впились, как пиявки, в самую душу дюка, но пистолета он не опустил.

— На бога руку поднял? — Голос жреца зазвучал сразу со всех сторон, и говорил он по-русски. — Поклонись богу. Поклонись — и вознесу выше всех смертных.

Перед взглядом дюка возник кровавый туман. И в этом теплом тумане поплыло видение — вереницы пленных, вырванные сердца, и реки, и моря крови. Кровь, мир превратился в кровь, и не было ничего, и не могло быть ничего слаще крови. И нельзя противиться, это воля бога. Уже не видя ничего, дюк, сам не зная как, нажал курок — раз, другой, третий…

Улыбка на лице жреца сменилась выражением крайнего недоумения. Секунда — и резко подавшись вперед, он тряпичной куклой скатился с трона и распростерся у ног Глебуардуса.

О том, что было дальше, расскажем совсем кратко. На следующий день ацтеки, пригнавшие партию новых пленных, были встречены ружейным огнем и русским флагом на главной пирамиде империи. Они не пытались атаковать — бросили пленных и ушли. Через час дюк, связавшийся наконец-то по рации с корпусом, узнал, что ацтеки в беспорядке и без видимой причины покидают поле боя, несмотря на то, что еще немного — и им не с кем было бы сражаться.

Сообщение дюка Ведмедь передал на корабли флота, а вскоре поступило сообщение из Европы — ацтеки уходят!

Случилось это в канун праздника Покрова Пресвятой Богородицы.

Между тем положение на европейском военном театре к моменту диверсии отряда Глебуардуса выглядело безнадежным. Пиренея и Португаллия были захвачены полностью, оккупированы миллионной армией тласкаланцев. Другая армия вторглась на Апеннины и, разбив в трех крупных сражениях фряжские войска, осадила Рим. Главный город западнохристианского мира уже готовился к сдаче — помощи ждать было неоткуда, когда ацтеки — опять-таки без всяких видимых причин поспешно, бросая пушки и даже винтовки, отступили и начали погрузку на свои транспорты.

А через два месяца после событий, в Питерграде-на-Неве, среди прочих офицеров Тихоокеанского экспедиционного корпуса по обвинению в мятеже и измене предстал перед Военной Коллегией наследный дюк Глебуардус Авторитетнейший. Суд признал его и прочих виновными и приговорил к разжалованию в рядовые и каторжным работам.