На суде старому сабинянину никто не верит. Судья отказывается рассматривать дело, публика ропщет. Между тем наш Аппий зычно обвиняет зятя и поносит его последними римскими словами. Наконец решают — изгнать истца из суда, а дело закрыть за нелепостью оного.

«Не верите мне? Будь по-вашему!» — говорит сабинянин, веревку достает и шагает с капитолия прямо в толпу. Толпа расступается, он же направляется к священному капитолийскому дубу, залазит на сук, вяжет веревку, надевает на шею петлю. И прыгает вниз. Пораженные римляне отчетливо слышат хруст позвоночного ствола. Женщины плачут: «Довели беднягу». Подоспевшая стража вынимает висельника из петли и кладет на землю. О боги! Тот встает, потягивается и, нимало не смущаясь, сообщает: «Вот видите, я же говорил».

Все досточтимые квириты всей римской общиной решают: немедленно закопать оного Гнея, как он есть — живой или прикидывается — в землю. Глубокая яма и тяжелый камень с надписью: «Старый сабинянин». И простоял тот камень там тысячелетия. И вот недавно я обнаруживаю в газете — на Авенине решили возвести очередной «хилтон». Первым делом пускают археологов. Те снимают слой за слоем и обнаруживают камень с сакраментальной надписью. А под ним никаких останков старого сабинянина. Вот так-то, дорогая, понимай так — путешествует наш Пиктор и ночует, полагаю, по-прежнему на излюбленных крюках, вот хотя бы таких как этот, — Марк небрежно указал на крюк, торчащий из потолочной балки.

Она посмотрела на крюк и передернула плечами.

— Бр-р. Ну, история. Откуда ты ее знаешь?

— Ха! Страшно? Только что сочинил.

— Сочини-ил? Совсем неинтересно.

— История задокументирована древними историками. Из всей истории я сочинил лишь имена — настоящее имя старого сабинянина до нас не дошло. Между прочим, он всплывал еще и в восемнадцатом веке, в Швеции, под именем Густав.

— Врешь ты всё.

— Может быть, и вру. Вот хочешь настоящую легенду? Кроме шуток, в местном путеводителе вычитал. События разворачивались буквально в этих местах. Называется «Легенда о добродетельном гражданине, его быке и дочери». Итак, давным-давно, в здешних местах обитал народ, любимой потехой которого был бой быков. На рога им вязали специальным образом веревку и заставляли ее перетягивать. Побежденным считался тот, у кого рог сломается.

И был у одного гражданина на диво могучий бык, непобедимый. Гражданин любил быка, холил и нежил. Но время шло. Однажды, в канун летнего солнцеворота, когда как раз начинались главные бои, гражданин обнаружил, что бык его постарел…

— Как, вот так сразу — взял и постарел?