Ревущий вокруг плоскостей воздух стал кромсать обшивку с капота правого двигателя "москито".

Марк определил это по ошметкам, летящим ему навстречу. Его истребитель вибрировал всеми плоскостями и тоже вот-вот был готов развалиться.

Он решил более не испытывать судьбу.

До цели было слишком далеко, но Марк поймал удаляющийся самолет в прицел и дал очередь из всех стволов.

И вот тут он почувствовал, что все внутри него внезапно воспротивилось этому выстрелу. Воспротивилось на столько сильно, что он, прекратив огонь, чуть не бросил рукоять и как-то судорожно потянул ее на себя.

Тело мгновенно стало свинцовым, кровь отхлынула от мозга, и он едва не потерял сознание от возникшей предельной перегрузки. "Фоке-вульф" взмыл в высь, стремительно набирая столь желанную высоту.

Там его поджидал Ульрих, справедливо рассудивший, что догнать командира он не сможет, а контролировать ситуацию лучше сверху.

Марк, так и не покинув кабину, пронаблюдал за ведомым, зашедшим на посадку вслед за ним. И продолжал бы сидеть и дальше, если бы подошедший к его самолету механик с беспокойством не окликнул его.

— У Вас все в порядке, герр Рудель? Вы не ранены?

Марк посмотрел на своего механика долгим взглядом и лишь потом ответил.

— Все хорошо, Фридрих. Спасибо.

Он выбрался из кабины и, оставив потрепанный самолет на попечение техперсонала, двинулся к штабу.

Ульрих догнал его и молча зашагал рядом. Обычно они после каждого вылета, едва покинув кабины, обсуждали все моменты прошедшего полета. Но сейчас командир молчал и ведомый решил отложить разбор полетов на более удобное время.

Полковник находился на своем рабочем месте. У стола с разложенной на нем картой района ответственности авиаполка. Глядя в листок бумаги в левой руке, он водил карандашом по карте и так увлекся что не сразу заметил вошедших в комнату летчиков. А когда заметил, коротко приказал.

— Докладывайте.

Марк сжато доложил о результатах патрулирования. Коротко обрисовал бой с "мустангами" и свою попытку догнать "москито".

Полковник кивал, не отрывая взгляд от карты, а потом повернулся к Марку.

Ваши действия заслуживают всяческих похвал, но… — он твердо взглянул Марку прямо в глаза, — расстреливать в воздухе пилотов противника, пытающихся спастись с парашютом, не в традициях нашей части.

Марк молча смотрел на полковника.

Но Ульрих молчать не стал. И в его голосе неожиданно прорезались твердые нотки и готовность постоять за честь своего командира. Да и за свою честь то же.