Эта точно нет.

А чего смеяться?

Или у меня на лице выплыла вся «радость» от сногшибательной новости ее дочки. Представляю себе, как это со стороны могло выглядеть.

Да уж! «Красавчег»!

Тут мои губы самопроизвольно стали расползаться в улыбке.

А ничего так мама моей «дочки» выглядит.

Очень даже ничего.

Так. Прекратить. Немедленно.

У меня на руках ребенок.

Почти мой. Ну, почти. Так что …

А этот чертенок, даже не дав мне, как следует, рассмотреть ее маму, резво соскользнул на землю, схватил меня за руку и потянул за собой.

— Пошли домой, папа! Ты, наверное, голодный.

Блин! Лучше о еде мне не напоминать, а то превращусь в серого волка и съем эту девочку с косичками и ее маму. А может только маму. Вон какая она аппетитная. И улыбается к тому же. Да почти смеется. И совсем не боится этого злого и страшного волка. То есть меня.

Совсем не боится. Ни капельки.

Ну и черт с ним. С волком.

Вглядом спрашиваю у Розы, показывая на ее дочку: «Что, мол, делать‑то».

А она возьми и вслух скажи:

— Сейчас пока папа будет кушать, ты идешь умываться и в кровать. А потом ты своему Vater Lieblings расскажешь — с кем ты познакомилась, и кто тебе понравился.

А меня даже не спрашивают.

Может у меня свидание назначено… э …с …