На меня улыбаясь, глядела счастливая мать. Видимо после смерти Игоря ребенок стал плохо засыпать. И это у врача. Пусть у хирурга.

Раздумывая так, я стоял и рассматривал Розу.

Очень заинтересованно.

Вон и румянец проступил на щечках.

И целовабельные губки у нее такие.

— А не попить ли нам еще кофе — предложил шепотом, приближаясь к Розе — а то никак не удалось спокойно сделать даже один глоток.

Проходя мимо, слегка приобнял и потянул ее к столу — пить кофе.

Не тут‑то было.

Девочка не хотела пить кофе. И осталась стоять на месте.

Но моя рука не захотела выпускать уже пойманную добычу, а ноги, продолжая движение, изменили свою траекторию вокруг центра притяжения, и в моих руках невольно оказалась зардевшаяся улыбающаяся красавица.

Наши губы сами встретились, не спрашивая ни у кого разрешение.

И все закрутилось. Чувства давали бал. Страсть исполняла свой дикий танец. Сознание лишь изредка фиксировало моменты.

И эта прекрасная девичья грудь у меня на ладони с наглым глазом соска, требовательно уставившегося на меня.

И эта мягкая линия бедер и чувствительный живот.

И эта податливо–упругая под моими руками попка.

И такое обжигающе–горячее ожидание встречи со мной.

Проникнув в «святая святых» женщины, мой мозг окончательно сдал свои позиции.

Чувства и ощущения размылись.

Я исчез.

Спустя тысячу прекрасных мгновений, лежа на спине, остывая от бури чувств и эмоций, постепенно приходили в себя. Розочка, прижавшись к моей могучей, как мне казалось, груди, молчаливо водила пальчиками по ней. Собравшись с духом, спросила: