– Хорошо учат в морских училищах… – с какой-то иронией заметил Кузнецов.
– Жаловаться не приходится.
– А где ваша дама? Вы с ней объяснились?
– Я хочу, чтобы она покинула страну, – твердо сказал я. – Опасности она мне не представляет, крови на ней нет.
– Вы много хотите, господин Воронцов. На ней висит обвинение в шпионаже.
– Труднодоказуемое.
– Юлия!
Ответа не было.
Я прошел к двери в ванную, постучал.
Дверь была заперта.
Дверь была заперта.Замок поддался с первого же удара, хотя коридор был узким, но ударил как надо – замок вылетел с хрустом, дверь ушла внутрь…
Кровь на белом кафеле казалась иссиня-черной…
Кровь на белом кафеле казалась иссиня-черной…
– Дура! Сука, дура проклятая!
Я плохо помню те мгновения. Описать их и вовсе невозможно. Первое, что я сделал, – с размаху хлестанул ее по щеке, просто чтобы она открыла глаза. Голова бессильно дернулась.