Проникновение на лестницу позволило десантникам пройти три этажа, не потревожив охранные системы и не наткнувшись на засады североамериканцев. В этом была их ошибка – обезопасив датчиками двери на пожарную лестницу, они не обезопасили саму лестницу, потеряв тем самым глубину обороны объекта и обесценив находящиеся на нижних этажах патрули и засады.

Но датчики на дверях все-таки оставались…

Только открыв дверь, десантники поняли, что обнаружены. Нет, не завыла сирена, не замигал свет – но одного вида черной пластиковой коробки, прикрепленной к двери, для выводов было достаточно…

Десантники успели рассыпаться и перестроиться в боевой порядок, прежде чем по ним хлестнули пули североамериканцев. Несмотря на то что появление русских сразу на третьем этаже стало для них неожиданностью – они не растерялись. В длинном темном коридоре прятаться было негде, все простреливалось насквозь, от начала и до конца. Оставалось только стрелять, стремясь убить противника раньше, чем он убьет тебя. Под градом пуль падали бойцы то одной, то другой стороны – пули не щадили никого, не разбирали, кто прав, кто виноват. Весь коридор в мгновение ока превратился в затянутую дымом арену смерти – обе стороны, не видя друг друга, вслепую хлестали длинными очередями вдоль коридора, алые трассы русского огня перемежались зелеными – американского. Пули рикошетили от стены, разлетались на осколки, крошили кирпич. И находили свои цели – одна за другой…

Тридцать метров. До входа в главный операционный зал оставалось тридцать метров…

Из-за спины ударил пулемет – пулеметчик находился на лестнице, шел одним из последних – и он был одним из немногих, кто до сих пор был не ранен. Те десантники, кто еще оставался к этому моменту в живых – а пол в начале коридора был буквально залит кровью, – лежали кто где был, прячась за телами своих погибших товарищей, чтобы хоть как-то укрыться от огня американцев. Но и североамериканцам приходилось плохо – из тех, кто защищал этот коридор, в живых к этому времени оставалось не больше половины. Американцев было меньше, чем русских, – русские были в одном месте, а североамериканцы рассредоточены по всей станции. Но сражались они – беспощадно. Отчаянно…

Старший лейтенант Романов, воспользовавшись ситуацией, перевернулся на спину, липкими, непослушными пальцами сорвал со снаряжения две гранаты. Зубами одну за другой выдернул чеки. Он чувствовал, что не дойдет – его ранили в самом начале коридора, и ранение давало о себе знать. Но и сдаваться здесь, у последней черты, не хотел…