— Вах, летим! — с гордостью произнес Джамаль. — Летим! Выходит, я не ошибся!

— Раз не ошибся, правь на северо-запад, — напомнил Сарагоса.

— Зачем, дорогой? Там сейчас ночь или поздний вечер. Лучше двинуться к востоку, навстречу заре!

— Я же сказал, что хочу осмотреть город!

— Здесь не один город, Нилыч. Погляди на глобусе: красное — пустыня, а в ней — темные точки. И точки у полюсов!

Сарагоса поглядел, убедился, что точки существуют в самом деле и что светлая искорка, отмечавшая позицию шара, ползет к одной из них. Затем спросил:

— А что, раньше их не было?

— Нет. Появились, когда мы стали подниматься. — Джамаль шевельнул пальцами, немного выправляя курс, и, скрестив руки на груди, усмехнулся. — Вах, вот и все, дорогой! Летим к городу, где сейчас утро! И будем там минут через сорок.

— Можно мне? — Скиф кивнул на розовую линзу. Всяким транспортом ему доводилось управлять, и слидером, и БМП, и танком на воздушной подушке, и даже десантными вертолетами классов «Скат» и «Гром», так что в своих способностях он был уверен; если Джамаль смог, то и у него получится. Но Сарагоса, покачав головой, буркнул:

— Потом порезвишься, сержант. А сейчас летим туда, куда летим.

«Потом так потом», — решил Скиф и принялся рассматривать неторопливо вращавшийся глобус. Его экваториальная часть была окрашена в желтый цвет и казалась широким, небрежно намотанным кушаком, перехватившим чрево планеты. Красные области располагались в более высоких широтах; начиная с сороковой параллели, тянулись к северу и югу, захватывая полюса — в точности как две шапки, нахлобученные по обе стороны от желтой ленты. Кроме желтого и красного, имелось еще бурое, и Скиф, приглядевшись, уяснил, что видит крохотное трехмерное изображение гор. И не просто видит: стоило сосредоточить взгляд на каком-нибудь участке, как тот начинал приближаться, увеличиваться в размерах, расти, позволяя разглядеть местность во всех подробностях и деталях. Скифу захотелось повторить этот эксперимент на черных точках-городах, которых насчитывалось довольно много, примерно сорок или пятьдесят, но тут утреннее солнце брызнуло ему в глаза и шар пошел на снижение. Он уставился вниз, отметив, что новые развалины ничем особенным не отличаются от прежних, оставшихся на ночной стороне: такие же полуразрушенные стены, покосившиеся столбы, прямые полоски дорог, кое-где блеск металла или стекла.

— Держи к окраине, князь, — раздался у него за спиной голос шефа. — Вон к тем колоннам со шляпками… где ветер дорогу песком замел.

«Дались ему эти колонны», — подумал Скиф, прикидывая, что в городе имеются объекты поинтереснее. Взять хотя бы ту башню, похожую на Пизанскую, наклонившуюся градусов на семьдесят, однако нерухнувшую и почти целую… Башня стремительно промелькнула и откатилась назад, однако Скиф успел сообразить, что она повыше Пизанской раз в десять. Рядом лежала еще одна, полуразвалившаяся, похожая на обломки гигантской каменной цистерны. Вряд ли каменной, поправился Скиф; по виду материал похож, но камень не выдержал бы таких чудовищных нагрузок и испытания временем.