Десять лет назад он не мог себе вообразить — да и никто не мог! — как изменится мир. И вот он изменился — шаг за шагом, так мягко, что люди не заметили границы между своим миром и чужим.

И у Алекса была легкая бесшумная «ездилка». Просто потому, что это было дешевле.

(Хотя, с другой стороны, какая разница для Пандема — дешевле, дороже? Он может создавать еду прямо в холодильнике, а топливо — прямо в баке… или в месте, заменяющем «ездилкам» бак. И рано или поздно он так и будет делать — когда все наши попытки сымитировать так называемую экономику иссякнут сами собой — из лени, от бессилия, согласно обычному ходу вещей. Если птичка летает на новолете — крылья понемногу атрофируются…)

Во дворе монтировщики в ярко-зеленых комбинезонах развешивали светильники — прямо на стволах подросших за десять лет деревьев. (Алекс помнил — это была одна из первых затей Пандема, когда все — или почти все — обитатели соседних домов ринулись устраивать себе окружающее пространство. Когда они, будто пьяные, пели, братались, танцевали; все избавились от страха немощи и смерти, у всех навсегда излечились хронические болячки, близорукие забыли об очках, тучные распрощались с животами, и даже самые некрасивые, заморенные жизнью женщины казались свежими, молодыми и привлекательными. Совершенно незнакомые ребята подвозили саженцы на грузовиках; дворы вокруг скоро зазеленели, в кронах завелись птицы, дети все лето бегали босиком, не боясь напороться на гвоздь или осколок стекла…)

Автострада была зеленоватая, упругая на ощупь и приятная для глаз. Алекс не стал включать автопилот; дорога успокаивала его, помогала думать.

Что Шурка в конце концов женится на этой самой Вике — следовало ожидать. Вот уже почти год они жили, как муж и жена, мнение родителей их не трогало, а Пандем затею одобрял… Господи! Да с того самого момента, как Шурка впервые услышал Пандема — на том памятном семейном чаепитии… С того самого момента Шурка был предан Пандему, как бобик. Всякий раз, когда Алекс, возвращаясь вечером домой, видел вежливые Шуркины глаза и слышал обыкновенное: «Как дела, как работа», всякий раз он не мог отделаться от мысли, что это Пандем посоветовал Шурке тактично поинтересоваться жизнью отца…

Нет, Шурка любил его — чуть не сбивал с ног, кидаясь на шею, когда Алекс возвращался из своих бесконечных командировок. Шурка любил его, но авторитетом для него был в первую очередь Пандем; Пандему ничего бы не стоило сделать так, чтобы Шурка забыл отца, мать, кого угодно и что угодно… Надо сказать, Пандем никогда не говорил Шурке ничего, что могло бы настроить его против отца. Никогда, Алекс знал точно; он возвращался из лабораторий, где такие же, как он, упрямые люди денно и нощно искали лекарство для человечества. Лекарство от Пандема. Он организовал «следственную группу» — из бывших военных, мужиков-инженеров, нетрусливых ученых. Он учил химию, физику и биологию — в его-то возрасте, да с нуля! Он объездил весь мир; он столько времени потратил даром, он искал не там, где надо, он бился головой о каменную стену, а надо было рыть подкоп… Он забросил свое телевидение, он не снимал сюжетов, в то время как это было лучшее, что он умел!