Она оттолкнулась ногами от стены; кресло медленно проплыло через всю гостиную, мимо свисавших с потолка лиан, остановилось перед серым экраном визора.

— Нет.

— Тогда почему…

— Потому! — она поднялась. — Только не надо мне рассказывать… Пандем то, Пандем се… У меня был друг, который меня предал. Лучший друг! Кому после этого верить?

— Ты уверена, что он…

— Уверена! Потому что, если бы я была Пандем, а он — Юлька, я бы все для него сделала!

— Поэтому-то ты не Пандем, — сказал Алекс печально.

— Я знаю, ты искал способ, чтобы его убрать, — деловито сказала Юлька. — Убить.

— Ты что?!

— А-а, даже ты пугаешься… Всем теперь страшно такое представить… А между прочим, тысячи людей живут «без Пандема»! Миллион почти… Не хочу я убивать Пандема. Мне просто так хреново без него… Такая пустота… Он это знает. Он думает, я к нему на коленках приползу. А я не приползу! Так и скажи ему, когда будешь в беседке… Ты ведь в беседку ходишь, как все?

За окном — где-то неподалеку — оптимистично запел петух.

— Ты была в красной зоне? — спросил Алекс.

Юлька мрачно кивнула:

— Живут, как свиньи. Некоторые беспандемные… А остальные — почти все, накинь! — притворяются беспандемными для понту… Ничего, живут. Говорят, что счастливы. А мать велела мне вообще там оставаться. Была бы послушной девочкой — нашла бы себе стояка в красной зоне… Любофф… Гоняли бы вместе на веерах…

Алекс вдруг напрягся. Будто облачко, будто тень угрозы, видимая боковым зрением, проплыла по краю его сознания. Гонки на веерах…

— Погоди. Ты что… Ты понимаешь, что беспандемный человек может умереть? Вот так, свалиться на землю и превратиться в фарш? Ты понимаешь это?

Юльке, кажется, понравилась его тревога:

— Ага. Пан… Он мне все подробненько расписал. Что со мной будет, если то, что со мной будет, если се… Рассказывал о ребятах, которые уже навернулись. Только, дед, жили же как-то люди до Пандема… Вот ты жил. И ничего, не помер…

Алекс молчал.