Но меня это уже не достало. На фоне всего услышанного. Бум! — сказало пустое ведро. Бум! — ответили твердокаменные большевики… Нич-чего не понимаю.

Хотел узнать про Предсказание? Ну вот узнал. Радуйся. Надо мной что, издеваются? Даже марксистско-ленинская историография, по-моему, не позволяла себе подобной дремучей наивности.

— Почему у вас такой удручённый вид? — удивилась наконец Забава. — Разве что-то не так?

Что-то?! Всё не так! И в первую голову здесь, на этом месте! В конце концов мне удалось-таки сформулировать вопрос достаточно внятно:

— Да каким же образом Дарек оказывается именно тем самым королём, который должен быть?! — вопросил я с наибольшей возможной проникновенностью. — Как вы настоящесть-то определяете?

В ответ Забава посмотрела на меня с огромным удивлением.

— Его величество тут вообще-то ни при чём, — ответила она. — Считается, что род восстановить должна Возродительница.

После этого я совсем перестал что-либо понимать.

— То есть как — ни при чём?

В последовавшей затем короткой дискуссии всё же удалось выяснить, что на самом-то деле при чём, конечно. Просто физически родить наследника предстояло не королю, а супруге.

Уф. Ну и на том ладно. Попутно же выяснилась куда более важная подробность. О том, что Забава, оказывается, не понимает, о чём я её спрашиваю. То есть совсем не понимает.

Ещё минут десять мы препирались о сути своих разногласий, когда вдруг до Забавы дошло.

— Сударь, — поразилась она, — так вы не видите у человека его надстоящих оболочек?!

Я опять вспомнил Браду. Тот, кажется, называл эти оболочки «тонкими». Какая, впрочем, разница!

— Нет, не вижу, — сухо подтвердил я. И только после этого в свою очередь дошло до меня: — Так ты что, хочешь сказать, что вы определяете это по ауре, умельцы?!

Вот ни фига себе, как говорится. Как сказала американская пилорама после встречи с русскими мужиками. Но даже если так…

— Ну да, — кивнула Забава, в растерянности не спуская с меня глаз. — Не всё, конечно. Но есть достаточно тех, кто может читать знаки на покровах оболочек. Если человек не защищён, это довольно легко делается. Если защищён, то бывает прочесть невозможно.

— И тогда как?

— Тогда ищут среди его ближних. Тех, кто может что-то знать. Просто среди знакомых, наконец. Иногда могут искать годы, если задача сложная. — Она вдруг, словно опомнившись, замолчала и снова внимательно на меня посмотрела. — Неужели вы, сударь, ничего этого не знаете? — удивилась она.

Пришлось успокоить девушку, сообщив, что, может, и знаю. Вот только сам ничего такого не умею.