– Ну да, ничего.. Зеленый весь..- проскрипела старуха, бросившая вязанье. Она подошла к постели больного, пощупала голову.

– Сейчас лекарство одно принесу… На травках… Поможет сразу. – изрекла она, закончив осмотр и прошаркала за ширму.

Илья уже с любопытством оглядывал Антона, стоя у его кровати.

– Бабка тебя все это время выхаживает. Говорит, здорово ты стукнулся. Она же у меня знахарка, всех местных больных лечит, и тебя на ноги поставит! Она у меня знаешь какая! Вот! – он продемонстрировал вытянутый большой палец.

После горького питья, принесенного старухой, Антон действительно чувствовал себя лучше. Боль, взрывавшаяся спорадическими вспышками под черепной коробкой, утихла, но слабость еще была сильная. Он с трудом присел на кровати и пощупал голову. Лоб пересекала горизонтальная упругая повязка.

– Ничего, не переживай. Заживет до… хм.. свадьбы… Ложись… – сказал Илья.

Парень и сам почувствовал нелепость своей фразы. Теперь это звучало издевательством.

– Как ты понял, меня зовут Ильей, а мою бабушку Ираидой Георгиевной. Еще с нами отец мой живет, Петр Николаевич, только его сейчас нет… Он у нас главный кормилец. Часовых дел мастер, золотые руки. Весь пригород к нему обращается. Чинит все с закрытыми глазами! Если б не он, туго б нам пришлось…. А тебя-то как зовут?

– Антон..

– Ну вот и познакомились, значит. Тоха… Красивое имя. Вступающий в бой, значит?

Антон слабо улыбнулся.

– Да, что-то вроде этого…

Мало-помалу Антон поправлялся. Он вставал, ходил по комнате, выходил во двор. Оказалось, что все это время он лежал в большой комнате соснового бревенчатого жилища. Кухонька располагалась в закутке у выхода, прочие удобства находились во дворе. Многие жили в городском пригороде именно в таких быстро возводимых, уютных жилищах из соснового бруса. Оказалось, что это был самый простой и удобный способ сооружения постоянного жилища. Некоторые предпочитали трейлеры, вагончики.

За ширмой находилась вторая комната, маленькая. В ней стояла двуспальная кровать, раскладушка и маленькое трюмо. Именно здесь и жили Илья с бабкой и отцом, пока Антон занимал большую комнату.

Ираиде Георгиевне было уже за восемьдесят. Для Антона видеть женщину в мужском мире было извечным потрясением. Оказалось, что в Пригороде она была последней женщиной…

Бабка отшучивалась, когда ее спрашивали о здоровье. Говорила, что зажилась на этом свете, да грехи в рай не пускают. Она была потомственной колдуньей; кое-какие способности передались и внуку, хотя со временем он попросил бабку перекрыть ему канал связи с космосом. Слишком уж пугающими стали его видения, предчувствия. Он ясно осознал, что может видеть других людей насквозь – все их болезни, чувства, различать ауры и читать прошлое, настоящее и будущее.