– Ты живой, Арлекин? Хреново выглядишь! – Антона разбирало зло из-за трещавшей головы.

– Сам хорош, начудил вчера дай Боже… – буркнул тот, кряхтя и подымаясь с пола. – Оооох, голова..

– Опохмелись, и пора двигать.

– Который час?

– Половина одиннадцатого.

– Сейчас…

Клоун схватил со столика початую бутылку каберне, и жадно глотая, осушил ее до дна, проливая на себя.

Они спустились вниз, прошли холл, в котором вчера бушевало пиршество. Свет пасмурного августовского утра, косо падавший через широкие окна холла, подробно освещал хаос, царящий в помещении. Длинный праздничный стол, заваленный объедками, огрызками, окурками и конфетти, улитой вином и водкой. Возвышающиеся груды куриных костей, салат, раскиданный по позолоченной скатерти, опрокинутые бутылки, из которых вылилось почти все содержимое, раздавленные фрукты, валяющиеся на коврах. Изуродованные полусъеденные поросята – из них вырывали куски мяса прямо руками, но доесть так и не смогли.

И, конечно же, гости – разодетые вчера в пух и прах щеголи, они в беспамятстве валялись теперь на полу, кушетках и даже на столе, все в измятых праздничных костюмах, испорченных красным и остатками еды- выглядели они так, словно их всех прирезал кухонным ножом мясник – красное вино покрывало всех и вся.

Один из трансвеститов храпел прямо на столе, уткнувшись головой в кремовый торт, сползший на сторону, подобно селю. Некоторые спали в обнимку, в том числе и голышом. Интересно, сколько из них уже мертвы?

На полу кто-то возился, медленно приходя в себя. Делать здесь больше было нечего; наступило утро, пир во время чумы закончился.

Спутники вышли на улицу. Погода хмурилась, небо затянуло тучами. Приближался сентябрь, а значит, осень уже потихоньку начинала вступать в свои права, отбирая власть у лета, которого по-настоящему и не было.

Улицы были завалены белыми листовками – очевидно, они появились совсем недавно. Антон подошел к одному листку, поднял, и его бросило в жар. Листовка была плохонькая, отпечатанная на офсете – в верхней части листа красовались две фотографии – сначала, увеличенное изображение Арлекина без грима, видимо, фото было взято из паспорта, ниже красовалась фотография Антона – мальчишеская, сделанная еще на острове в семнадцать лет, когда ему восстановили паспорт взамен оставленного им дома, но узнать их обоих можно было без труда.

Набранный крупным кеглем текст гласил: "Разыскиваются особо опасные политические преступники, бежавшие накануне ночью из-под стражи в Управлении следственных дел Первого Района. Антон Левченко, двадцать два года, и Роман Дубровин, сорок лет. Обвиняются в умышленном публичном оскорблении высших лиц партийной власти, избиении представителей следственных органов, использовании подложных документов, мошенничестве и разбое – тут Антон недоуменно запнулся. – Лицам, которые помогут задержать преступников, гарантировано гражданство коммунистической общины и крупная денежная премия. Обращаться в Следственное управление туда-то…"