Перегрузка шла медленно – опасались уронить в воду драгоценный груз. Глубина в этом месте метров пятнадцать, иначе лодка к скалам не подошла бы, и, сорвись хотя бы один ящик, поднять его с морского дна было бы сложно. На подлодке есть водолазное оборудование, но в ледяной воде да на большой глубине водолаз долго пробыть не сможет.

Последним рейсом на плоту переправили механика.

Один из подводников достал из-за пазухи бутылку коньяка и протянул ее Тихону:

– Это подарок от командира лодки.

– Приму с благодарностью. Передай от всего экипажа самолета привет и пожелание быстрейшего окончания ремонта.

Когда подводники добрались до лодки и втащили механика на палубу, Тихон распорядился:

– Отвязывай веревку, взлетаем.

Надвигалась ночь, и взлетать на самолете по неизвестному, никак не обозначенному фарватеру не хотелось. Но не сидеть же на берегу – там ни одного дома не видно. Конечно, подводники приютят, но на подлодках тесно, и разместить там шестерых членов экипажа было бы сложно. Подводники и так спят на койках по очереди.

Запустили моторы. Моряки с палубы размахивали руками.

Тихон дал газ правому мотору, потихоньку развернулся, правое крыло прошло над корпусом лодки. Потом полный газ обоим двигателям – струями воздуха от винтов у подводников сдуло бескозырки.

Самолет пробежал по воде, встал на редан и, задрав нос, взлетел. Часов пять-шесть полета – и они сядут на базе. И то если не будет сильного встречного ветра.

Уже через час полета радист огорчил Тихона:

– Командир, метеосводка плохая. Передают – ветер до штормового и дождь.

– Плохо. Штурман, пока погода позволяет, определяйся с местом, надо где-то садиться. В шторм уже не получится.

Штурман взялся за логарифмическую линейку и карту:

– Самое близкое место – поселок Ходовариха.

– Это где же такой?

– Недалеко от мыса Русский Заворот, на материке, десять минут полета.

– Давай курс.

– Двести десять.